Глава четвертая
Синяя миска, зеленая веревка
Маша Голубева лихорадочно искала номер Олега Борисовича.
– Да что он, в телефоне у тебя не записан, что ли? – удивлялась мама, глядя, как дочь вытряхивает из всех карманов сложенные вдвое и вчетверо бумажки, перелистывает тетрадки и перетряхивает учебники в поисках номера. – У вас же тренировки два раза в неделю и выезды…
– Мам, ну погоди… Да я и не звонила никогда. Он нам свои визитки когда-то дал, там сотовый был. А чего мне ему звонить, я же занятий не пропускаю…
– Я звонил, – появился рядом с мамой папа. – Визитка его у меня. И у меня в телефоне Олег Борисович есть.
– Да? – обрадовалась Маша, бросая поиски. – Ну и хорошо. Вот и позвоните ему. И спросите, куда, когда и с кем. И зачем. Если мне до сих пор не верите.
– Машенька, убери бумажки с пола, – миролюбиво сказала мама.
– Мы тебе, конечно, верим, – пропел папа. – Разве могут быть сомненья… Просто уточнить хотим, когда возвращаетесь… Алло! Олег Борисович, здравствуйте! Это Машин папа, Николай Александрович… Да, спасибо. Спасибо, ага, да. Спасибо большое, да-да. А я только… Ага, спасибо. Нет-нет, я не волнуюсь, что вы! С вами – куда угодно! Ну да… Ну конечно… Вы-то с ними… Ага. Ну, вас-то они слушают. Ага. А то, знаете… Ага. Как с двумя ночевками? Как в пятницу? И в воскресенье обратно? Ого! Да, это, конечно… Да, лето, я понимаю… И места все знакомые, да… Да, сколько раз… Ну, если что, мы на связи, ага. Всегда звоните. Да, и я тоже. Спасибо большое. Всего доброго.
Папа отнял наконец мобильник от уха и строго посмотрел на дочь.
– С двумя ночевками? – переспросил он.
– Или даже с тремя, – ответила Маша и пошла на балкон за рюкзаком.
Катя Смирнова стояла на лоджии посреди туристского барахла и думала, брать веревку или не брать. С одной стороны, скал в Лескове не предвидится, совершенно незачем тащить туда двадцать метров капроновой «десятки». С другой стороны, веревка может понадобиться и без скал. Мало ли… Залезть куда-нибудь, достать кого-нибудь из ямы, переправу натянуть через речку. В конце концов, веревкой можно что-нибудь связать. И вообще, такая красивая веревка, так аккуратно сбухтована. Ее можно небрежно повесить на плечо, и, когда все будут в панике кричать: «Веревка! Срочно нужна веревка!» – Катя поведет плечиком, сбросит бухту прекрасной желто-зеленой «десятки» на руку и скажет: «Пожалуйста». И все, конечно, ахнут и уставятся на нее, не скрывая восхищения. То-то, не ожидали! А она вот такая! Ловкая, подготовленная, тренированная, не какая-нибудь гламурная блондинка, она может прийти на помощь в трудную минуту, на нее можно положиться, она не подведет, не покачнется… Только кто это в школе заметит? Там Гольдины рулят. И вытаскивать из ямы никого не надо…
«Брать», – решила Катя и поволокла бухту в комнату.
А то, что Витя Клочков уже четыре года ходит в скалолазную секцию и тоже может оказаться с веревкой, Катю не смущало. Легкомысленный Клочков точно о ней не подумает. В смысле, о веревке. И о Кате тоже…
Миша Лакин пришел на кухню, поставил табуретку к шкафчику и полез наверх.
– Миша, ты куда полез? Упадешь! – немедленно раздался голос бабушки за стенкой.
Миша упал. Сверху на него упала какая-то жестяная квадратная банка. Ничего не разбилось.
Бабушка прибежала и встала в дверях:
– Что я говорила! Что тебе понадобилось? Что это? Зачем тебе крахмал?.. Постой-ка, крахмал… Я его искала вчера, хотела кисель сварить. Дай сюда. Руку давай. Куда ты снова лезешь?
Миша поднялся и снова полез на табуретку.
– Я ищу пластмассовую миску…
– Зачем? – сдвинула брови бабушка.
– Я из нее есть буду в лесу, – подробно объяснил Миша.
– Как собачка, что ли? – всплеснула руками бабушка. Она представила себе Мишу на четвереньках и лакающего из пластмассовой миски. – Мишенька, не пугай бабушку.
– Тут ее нет, – заключил Миша, еще раз осмотрев полку, и осторожно слез с табуретки бабушке на ногу. – Ой, прости, бабушка!
– Ничего, это был пустой тапок, я ногу-то убрала… Миш, правда, что ли, в лес собрался?
– Нашел! – восторженно заорал Миша. – Она, синенькая! Вон там, за миксером!
– Я сама достану, – вздохнула бабушка. – Миксер еще пригодится в жизни. А ты мне все-таки объясни, чего ты так в лес рвешься? Ведь не ездил с ними никогда…
– Ну да, не ездил, в этом-то и дело! – Миша уселся на табуретку и попросил: – Налей чайку, бабулечка.
– «Налей чайку», – насупилась бабушка и включила газ. – Вот тебе и «налей чайку»! А в лесу бабулечки не будет! Кто тебе чай нальет, супчик сварит, постельку постелет чистенькую?
– Ну хорошо, я сейчас сам чашки достану и джем принесу из холодильника, – немедленно проявил самостоятельность Миша. – А постель я и так сам разбираю, между прочим. Ты же пойми, бабуля! Я так давно хотел с ними съездить! Я к ним давно хочу, понимаешь? В компанию! Они такие ребята классные! Ориентировщики… Такие все дружные… Борька на гитаре играет, и Гольдина знаешь как поет! Вообще!
– Это блескучая ваша, сорока которая? Она что, тоже ориентировщица? Воображаю ее в лесу с компасом. Все медведи ослепнут от сияния.
– Не, она с ними не бегает… Она лес не очень… Говорит, там мокро и грязно, а еще комары.
– Во, слушал бы умных людей! Тебе черный или зеленый?
– Ты же ее только что сорокой обзывала, а теперь она умная! А давай смесь…
Бабушка достала с полки две чайные банки и поставила на стол.
– Сороки вообще сообразительные и себе во вред ничего делать не будут! Не трогай чайник, я сама заварю.
– Понимаешь, а теперь Боря день рождения в лесу отмечает и меня пригласил! И я с ними в лес поеду, йо-хоу! – взмахнул руками Миша и умудрился ничего не задеть. – Я принят в их компанию, меня пригласили!
– Не маши руками, не испытывай судьбу! – строго сказала бабушка. – Подумаешь, пригласили… А если тебя в горы поехать пригласят, ты тоже поедешь?
– Конечно! – удивился Миша. – А ты не поехала бы, что ли?
Бабушка только хмыкнула.
– Делать мне нечего… Лучше в театр сходить. Ладно, допустим, ты едешь с ними в лес. Но ты же заблудишься! Ты же не ориентировщик!
– А я не буду отставать!
«Я от нее ни за что не отстану, ни на шаг!» – мысленно восклицал он.
– У тебя спальника нет, как ты ночевать будешь?
– А я два пледа возьму, один постелю, другим накроюсь. Лето же!
«А если холодно будет, один плед ей отдам… Нет, два пледа ей! Всё ей!» – распирало Мишку.
– У тебя палатки нет.
– Да у них куча палаток, найдется мне место!
