А если ребенок напал на другого? Причем необязательно физически. Была у меня ученица, которую дразнили за избыточный вес. Одевалась она тоже как-то не слишком модно: футболка да дешевые джинсы. Подростки безжалостно отзываются о внешности. Ту девочку даже высмеяли на Facebook. Она заплакала и расстроилась. Я попыталась добиться удаления того сообщения, но ничего не получилось (дело было лет шесть тому назад). Отправила в администрацию соцсети запрос на удаление комментариев, но не дождалась ответа. Тогда я позвонила знакомым работникам Facebook, которых когда-то сама учила, рассказала им о случившемся. Мне удалось добиться удаления тех сообщений, а потом и разобраться с обидчиком. Не у всех есть связи в Facebook, так что мне, считай, повезло.
Сегодня социальные сети принимают серьезные меры против травли в интернете. Речь ведь идет о психическом здоровье наших детей. Никто в здравом уме не растит хулигана. Родителей ужасают такие занятия отпрысков. И все же проблема остается: согласно Национальному центру образовательной статистики и Бюро судебной статистики в США 28 % школьников с 6-го по 12-й класс подвергаются травле. Статистика, полагаю, сильно занижена, ведь зачастую о травле в школе никто никуда не сообщает. А сейчас люди стали издеваться друг над другом в интернете. В 2016 году Центр исследований интернет-травли (англ. Cyberbullying Research Center) выяснил: 34 % детей в возрасте 12–17 лет хотя бы раз подвергались такой травле.
Психологи указывают на несколько причин агрессивного поведения: натянутые отношения с родителями, низкая самооценка, недисциплинированность, отсутствие поддержки сверстников. Иногда жертвы хулиганов сами становятся похожими на своих обидчиков. Иногда дети просто повторяют за своими родителями. А интернет-травля становится все хуже и хуже, потому что есть возможность комментировать анонимно. Жестокость остается безнаказанной. Человек теряет способность быть вежливым, когда может так легко унижать других. Нередко обидчики полностью утрачивают способность к состраданию и эмпатии. Возьмем жестокость в видеоиграх – как она влияет на детей? Зачем им подсчитывать число убитых на экране людей? Некоторые исследователи приходят к выводу, будто игры не оказывают негативного воздействия на детскую психику, но я что-то в этом сомневаюсь. От любых проявлений жестокости дети черствеют. Жестокость прямо противоположна доброте и определенно способствует хулиганству.
И вот еще одна вещь, которую я осознала за годы работы учителем: чувство юмора развивается довольно поздно. Подростки не отличают смешное от страшного. У нас раньше были специальные выпуски к Первому апреля, но потом я поняла, что не могу доверять их подготовку ученикам. Они думали, можно смеяться над дефектами речи. Я пыталась объяснить, что нельзя. Уследить за всем было непросто, и в какой-то момент газета просто отказалась от этой традиции. Со временем человек все понимает и сам, но недостаток здорового чувства юмора может привести к подростковой жестокости.
В основе всякого издевательства лежит утрата доброты – неприятный факт о природе человека.
Мишенью часто становятся непохожие на остальных. Ребенка-парию дразнят за неумение общаться, за слишком плохую успеваемость… В особенности страдают неуклюжие, причем как физически, так и социально. Ведет себя забавно, странно разговаривает, не умеет общаться со сверстниками – и будет ими наказан за это. Есть такое прекрасное слово, schadenfreude, злорадство – чувство глубокого удовлетворения страданиями других. Грустно, но так уж устроен человек. Проблемой могут стать даже выдающиеся успехи. Одна моя ученица победила на региональной олимпиаде по физике, но никому об этом не рассказывала, думала, сверстники будут завидовать или смеяться над ней. Зависть, доказано учеными, нередко переходит в злорадство. Завидуя успехам другого, человек все ждет и надеется: объект его зависти допустит серьезный промах, потерпит неудачу. Родители и учителя обязаны рассказать детям об этой врожденной склонности многих людей.
Человеческую природу не переделать, но можно поменять отношение друг к другу, если понять, что с нами не так. Правда, одним лишь пониманием травлю не прекратить. Я всеми силами стараюсь препятствовать буллингу. Если кто-то в моем классе начинает издеваться над другими, я – «училка» английского с ее притчами на все случаи жизни – читаю нотации. Рассказываю о том, как школьная травля может испортить человеку всю оставшуюся жизнь. Конечно, я немного приукрашиваю, каждый раз подгоняя свои рассказы под ситуацию в классе. Дети не склонны просчитывать далеко идущие последствия своего поведения по отношению к другим, но когда я начинаю говорить об этом, они внимательно слушают.
Самое главное, во мне ученики видят образец толерантности и принятия. Мне все равно, откуда человек родом: из Китая, Африки или Ист-Пало-Альто. Важно, что он учится в моем классе и его мнение имеет значение. Лишь в одном случае я могу пытаться к чему-то принудить детей: когда защищаю право каждого присутствовать и участвовать в работе класса. Читая нотации, я стараюсь избегать прямых указаний на жертву. Излишний стресс ребенку навредит. Я скорее попытаюсь поговорить уже после уроков: «Давай побеседуем о том, что сегодня произошло в классе. Быть может, я могу чем-то помочь?» Обычный ответ: «Я так не думаю». Тогда я продолжаю: «Все равно давай обсудим. Я не раз с таким сталкивалась и уверена, смогу помочь». И обычно у меня действительно получается.
Еще я после уроков разговариваю с самим задирой. Плохие дети тоже нуждаются в доброте. У их поведения есть свои причины: кто-то сам пострадал от травли, в другом проявляются садистские наклонности. Но преследование является усвоенным поведением, а не врожденным. Инициаторам травли нужен тот, кто поймет их мотивацию. И донесет: они причиняют другим серьезную боль и непоправимый ущерб психике. Хочет ли человек отвечать за разрушенную жизнь другого? Ну и конечно же, необходимо участие родителей пострадавшего школьника. Дети еще не могут справиться с издевательствами без помощи взрослых.
Нужно хвататься за всякую возможность помочь. Будет сложно – да и как иначе? – но я могу дать пару советов. Для начала поговорить со школьным руководством и учителями. Всякая школа принимает меры по ограничению буллинга, но помогают они далеко не всегда. Иногда добиться от администрации толкового ответа бывает непросто – нужно попытаться снова. Воспользуйтесь шансом научиться докучать ответственным лицам, поднимать шум, чтобы кто-то всерьез взялся за ситуацию. Поговорите с ребенком, почему вообще его дразнят и как все это сказывается на людях; объясните: дети жестоки и не всегда понимают последствия. Жертве стоит знать, что многие подвергаются травле, что он сможет ее пережить. Иногда бывает полезно привлечь родителей обидчика, если они, конечно, согласятся помочь. Еще можно побеседовать с друзьями жертвы и их родителями, чтобы еще больше усилить психологическую поддержку. Самое главное – дать ребенку понять, что он всегда может прийти к папе с мамой за советом.
Есть вещь хуже травли. Одиночество. Ученые как-то опросили более 10 тысяч австралийских студентов и выяснили: «социальная изоляция однозначно коррелирует с психологическим дискомфортом и ухудшением эмоционального состояния подростков»
[57]. У моих учеников постоянно возникают проблемы с общением. Оливер Вайсберг учился у меня в 90-е годы; отличный парень, но в 9-м классе у него попросту не складывались отношения со сверстниками. Он перевелся к нам из другой старшей школы и уже в первый год написал статью о том, как тяжко быть никому не нужным новичком. Назвал свой опус «Горечь никчемности» (англ. The Pain of Being Nobody). Рассказал, насколько сложно приходится новенькому, как другие дети намеренно приглашают друзей к себе так, чтобы Оливер услышал, – и не зовут его. Очень громко обсуждают, как славно провели выходные с друзьями, чтобы Оливер завидовал. Я до сих пор вспоминаю тот текст, ведь он был написан от чистого сердца, причем относился не только к Оливеру, но и вообще ко всем детям. Мало что может быть хуже одиночества. Отлучение во многих религиях считается самым страшным наказанием, а штрафной изолятор – худшей дисциплинарной мерой в тюрьмах.
