И Клюв уступил со вздохом:
– Сильван, сокращенно – льван, в Ловище – особая должность при управителе провинции, ипате. Так называют егерей лесных заповедников, дополнительно ответственных за охоту знати. Мой отец служил в Клете при ипате Небойше.
– Брате воеводы Вацлава?
Клюв уточнил:
– Младшем брате. Муж Мирны помогал отцу – дрессировал ястребов.
– Безродных запрещено принимать на службу. – Горан подкинул хрустящих веток в камин. Привкус дыма во рту подогрел мечтания о еде. – Отец разыскивал тебя?
Клюв мрачно ссутулился.
– Он в темнице. Уже четыре года как: по ложному обвинению в покушении на воеводу Вацлава. Жив ли он?.. – Мальчишка уткнулся лбом в согнутые колени. – Они схватили его как предателя. Но это не так! Грапового медведя убивать – лишать лес стража. И Вацлав поступил подло, напустив псов на берлогу. Воевода упал с коня во время погони. А потом Масляк прознал про Хадуга и…
– Масляк? – удивился Уц. – Из банды Зуха?
– Да. После ареста отца я прислуживал на кухне ипата. Масляк работал помощником повара. Мы часто ходили с вёдрами к Талой. Думаю, ему приказали меня утопить.
– Но как вы очутились у браконьеров?
От воспоминаний рассказчик поморщился, словно от заноз.
– Он толкнул меня с моста. Иловые вьюны опутали ноги, утягивая на дно. Я беспомощно тонул. Помню, что выкрикивал: «Помоги! Спаси! Отец оставил мне денег!» – Тени плыли по лицу мальчишки мутными волнами. Клюв упёр кулаки в подбородок. – Масляк вытащил меня в лодку. На суше я вырвался и убежал в лес. Про деньги выдумал, понятно же. А Масляк пустился следом. В зарослях мы угодили в пылевые ловушки браконьеров.
Треск веток в камине сменился затишьем.
– Прости, – тихо сожалел Горан. – Но куда ты теперь подашься?
Плечи Клюва дрогнули, голова мотнулась:
– Мать умерла при родах. Где отбывает наказание отец, мне не известно. Идти не к кому.
Следующий вопрос Горана предварило настоятельное обращение Мирны, и мальчишки торопливо направились ужинать.
***
За широким столом ютились семеро друзей по несчастью. Ложки постукивали о глиняные тарелки, отправляя в голодные рты жареные овощи. Попадались сочные кусочки тушеной куропатки. Свежий хлеб пах степью. После редких глотков воды и чёрствой еды, сладкий компот из сушеных ягод и мятные пряники рассыпались изысканным угощением, с которым уже ничто и никогда не сравнится по щедрости вкуса.
Девочки казались тросточками в просторных платьях Мирны. Левое надплечье Исмин белело чистой повязкой, но тени под глазами выдавали смертельную усталость. Эфа молчаливо жевала пряник в углу стола. Горан впервые рассмотрел её лицо. Вымытые волосы обрамляли его фарфоровый овал копной мелких каштановых кудрей. У неё был вздернутый носик, щеки от продолжительного голодания впали, тени залегли под миндалевидными глазами фиалкового цвета. Брови в чёрной росписи каплевидных завитков, пушистые ресницы. Губы потрескались от высокой температуры, на пальцах серели следы ударов и царапин, белели бугристые шрамы давних ожогов. Эфа перехватила его внимательный взгляд и зарделась.
Добавки никто не просил, поглядывая боязливо на Мирну. Хозяйка дома задумчиво всматривалась в окно, в лесную даль.
Горан прокашлялся и выразил общую мысль:
– Словами трудно передать нашу благодарность.
Мирна, вздрогнув, обернулась на его голос. Взгляды беспризорников окружили её пугливым ожиданием.
– Мы постараемся отплатить, – Клюв стыдливо поглядывал на хозяйку дома, – чем сможем.
– Пустяки. Всего лишь бескорыстное гостеприимство. – Она с сочувствием улыбнулась, замечая, насколько плен исказил болезненной серостью детские лица. – Вы наелись хотя бы?
Гости закивали, боясь потревожить обволакивающую тишину дома.
Злата начала собирать тарелки.
– Я уберу, – остановила её Мирна. – Вы едва держитесь на ногах.
Тами действительно клевал носом о стол. Уц потормошил его за плечо, и тот обеспокоенно начал озираться. Мальчугану на мгновение показалось, что кров, сытость и безопасность – всего лишь желанный сон замерзающего в бреду. Он уже видел такие сны в клетке – манящие остаться в грёзах навеки.
Мирна повела их за собой сквозь узкий коридор в кладовую. На лес опускались сумерки, а ей ещё требовалось найти недостающие травы для грудного эликсира и мази. Она остановилась, звучно ударила каблуком ботинка по доске пола. В образовавшейся щели пальцы её проворно отыскали металлическое кольцо. Потянув за него, женщина явила гостям погреб. За стеллажами с соленьями вверх вели ступени – внутрь дерева, минуя золотистые жилы, питающие ветви. В крохотные дупла просачивался бархатистый свет вечера. На их шаги белки с писком разбегались, прячась; птицы пугливо ворковали в гнездах.
Дерево служило дивным укрытием. От ступеней в стены ответвлялись округлые углубления. «Здесь одиннадцать тайников, – пояснила Мирна, указывая на лежаки, напоминающие формами морские раковины. – Темно, но безопасно даже в лютые морозы. Корни под домом греют землю. Древесина тёплая, попробуйте, – приложила она ладонь к сухим бороздам стен. – Вы не замёрзните, здесь не обнаружат преследователи. Внизу есть туалет. Ваши грязные вещи я собрала в корзину. Размещайтесь, тем временем найду покрывала и подушки».
Клюв вызвался помочь. С Мирной вдвоём они принесли жесткие шерстяные пледы и ромбовидные подушки. Мирна пожелала приятных снов, оставляя кувшин с водой и кружку, а над укрытием Эфы – шар с грозовыми скатами, дрейфующими в тумане. Мягкое сияние окутало рыхлые изгибы дерева. «Я скоро вернусь с лекарствами. – Она укрыла Эфу покрывалом, заботливо погладив по голове. – Лоб горячий. Жар вновь нарастает. Злата, зови меня, если кашель усилится, и приглядывай за Исмин».
Мирна тихо удалилась прочь, оставив беглецов в фантастическом муравейнике дерева. Эфа хрипло кашляла, забываясь беспокойным сном.
Злата лежала на ступень выше Горана.
– Думаешь, ей можно доверять? – обратилась тихо. – Мирне?
– Это стоит спросить у того, кто привёл нас.
– Мне она нравится, – сонно признался Тами, рисуя пальцем узоры на тёплой древесине. Его тайник находился напротив Златы. – Где она научилась знахарству?
Клюв заложил руки за голову, наблюдая танец теней вокруг млечного шара с грозовыми скатами:
– Ее воспитала семья крадушей. Они умели вырезать тайники в деревьях, не нарушая питания и крепости кроны. Мирна говорит, что семена этих оловянно-деревянных великанов упали с неба с расколом Альфатум.
– Что стало с той семьёй?
– Гончие… Выжила только Мирна. Она бежала в Клету, где ее приютил Хадуг.
– И твой отец?
– Тами, ложись спать. Вон, Уц наверху видит десятый сон.
