– Заперто. – Клюв опять навалился спиной на массивную преграду двери. – Откройте! – колотил в гневе. – Эй!
Горан и Уц переглянулись.
Клюв сделал полукруг и, немного успокоившись, вернулся в гамак. Он некоторое время лежал молча, прожигая невольников взглядами.
– Что будем делать? – с упрёком задал вопрос.
Печально вздохнув, Тами покосился на Горана. Крадуши ожидали от кудесника обнадеживающих фраз.
– Ранен матрос, – рассудил Горан. – Винт барахлит. Они не станут нас держать взаперти. Кораблю нанесён ущерб. Им потребуется помощь.
Слова не произвели должного успокоения.
– А если нас решат продать? – напустился Клюв. – Или отдать гончим?
– Они – безродные.
– И что это меняет? – возмутился Уц, потирая ушиб на лбу. – Этот Як угрожал нам расправой.
– Он испугался, – заметил Горан. – Они поняли: крадуши на борту…
– Мы все испугались. – Клюв поднялся и начал расхаживать мимо ребят. – И что? Что, крадуши? Эфа обездвижила монстров, а Уц увёл их прочь от шхуны. Мы боролись за каждого пассажира. Но когда Злата тонула, команда молчаливо бездействовала.
Горан склонил голову, напоминая:
– Они старались удержать курс. В команде посчитали, что гремушей навлекли мы.
– Посчитали! Ты сам едва не утонул, ныряя за Златой! Если бы мы не нашли верёвочный трап, трос…
– Клюв прав, – кивнула Исмин. – Вода бурлила, вас затягивало в воронку. Если бы винт двигателя не остановили водоросли, спасать было бы некого.
Пауза упала якорем. Нахлынули воспоминания разрывающихся волн, ужасной качки и криков. Горан до сих пор спрашивал себя, почему так бездумно прыгнул в воду? Он видел, как монстр выронил Злату, как пятно её синего платья исчезало во вспененной пропасти. А далее – только обрывки действий и сопротивление притяжению дна.
– Зачем нам вообще ждать их решение? – Уц приблизился к двери полководцем. – У нас достаточно сил захватить корабль. Пусть бегут как крысы!
В полумраке каюты коршунами взметнулись тени.
– Прошу, успокойся, – настойчиво обратилась Злата к Уцу, лицо которого раскраснелось от ярых призывов к бунту.
Крадуши замерли, пугливо улавливая мелькания фантомов.
– Мне жутко от них, – признался Тами, боясь поднять опасливый взгляд.
Тени трепетали, смыкая кольцо полёта. Взмах. Тишина. Взмах.
Тьма пожирала комнату.
Уц глубоко вдохнул, возвращая мыслям спокойствие; осуждающе осмотрел нерешительных спутников и опустился на тюфяк.
– Боитесь? – с обидой спросил. – Серпы отвлекли гремушей.
К нему повернулась Злата:
– Серпы?
– Крылья моих призраков в полете напоминают серпы. Похожи на дозорных соколов гончих?
Злата поморщилась, когда тень призрака холодом упала на её лицо:
– Убери их.
– Чудовищам они не страшны, –зловеще улыбнулся Уц.
Фантомы прекратили кружение. Камни в фонарях вновь вспыхнули светом. Горан достал из рюкзака атлас, где в конце в алфавитном порядке перечислялись мистические существа Царны.
– Что читаешь, кудесник? – спросил Клюв.
Горан задумчиво принялся пояснять:
– О серпах Уца нет ни слова. Есть кое-что о гремушах, – скользнул он пальцем по сплетённым завиткам строчных букв. – Они обитают на речном дне. По природе своей безвредны. Питаются рыбой и редко показываются на поверхности. Агрессивными гремушей сделали змеяды.
– Перерожденцы идут по нашему следу, – тревожно напомнил Клюв. – Откуда они узнали?
Уц искоса взглянул в иллюминатор:
– Глупо было надеяться, что сможем сбежать от них.
– Мы опять в клетке? – тихий голос Эфы прозвучал звуком чужим, потусторонним.
Она потёрла шею, намереваясь задать ещё вопрос, но закашлявшись, только беззвучно пошевелила губами. Исмин приблизилась и перевернула её руки ладонями вверх. Кожу покрывала болотно-красная сыпь.
– Злата, подними штанину на правой ноге, – попросила Исмин, невольно вытирая руки о свитер.
Ребята стихли, наблюдая похожую красноту, воспаленным жгутом обвившую ногу Златы.
– Прикосновения гремушей ядовиты, – прочитал Горан и захлопнул книгу. – Со временем сыпь разбухнет волдырями и начнёт чесаться. Исмин, ты можешь это вылечить?
Дверь со стуком распахнулась. На пороге с фонарём в руке стоял Морис. Он тяжело дышал, угрюмо всматриваясь в лица крадушей.
– У Сатапа лихорадка. – Он уронил взгляд, сам не понимая на какую помощь рассчитывал. – Я о вас мало, что знаю, – признал обречённо. – Но наши лекарства не помогают. Его укусил гремуш.
Капитан тяжело вздохнул, плечи его в страдании опустились. Одежду покрывали пятна пота и грязи. Бледное лицо искажала усталость, отчаяние. Группка крадушей пронизывали капитана враждебными взглядами, скрывая страх. Они всего лишь дети, испуганные, как он сам.
– Мирна научила меня нескольким снадобьям. – Исмин отыскала в своём рюкзаке холщовый мешочек с пузырьками и травами. – Но мне не хватает двух ингредиентов.
В глазах Мориса вспыхнула надежда:
– Каких?
– Слизневых водорослей и хвойных ягод. Нужно посмотреть на кухне. Кажется, Рапак добавлял их в уху.
В каюте теснились люди. Горан, Клюв, Морис, Як и даже немощный с виду Рапак, склонившись над кроватью, держали руки и ноги кричащего от боли Сатапа. Исмин зашивала рваные раны на плече и груди, увитой белой росписью дерева без листвы. Рука девочки проделывала ровный стежок, описывая полукруг в воздухе с дрожью. Корабль покачивало на волнах, фонарь над головой пугливо затухал и вспыхивал. Исмин взглянула на обморочно-бледных мужчин и утёрла рукавом пот со лба. Ей показалось, что каюта сейчас окончательно расплывётся пятнами.
Она тряхнула головой. Новый стежок. Исмин вспомнила мать. Мысли загудели событиями прошлого. Рыбаки часто попадали в зубы акулам. Множество рваных ран, таких, как эти. Но рука матери никогда не дрожала, и Исмин, помогая ей, всегда восхищалась хладнокровием хрупкой, застенчивой по натуре женщины, бесстрашно вступающей в бой с недугом. Что сейчас она бы сказала ей? Не бойся. Исмин до боли сжала простынь в левой руке, правой – направляя иглу. Она бы сказала: не бойся и береги время.
Исмин покрыла швы мазью, позаимствованной из огромного кладезя секретов Мирны. Сладковато-гнилостный запах вызывал тошноту. Горан зажал рот рукой и поплёлся на свежий воздух. Исмин перевязала раны, устало отсела от безвольно лежащего на кровати матроса. Пот капельками катился по его лицу, вены вокруг укусов вздулись. Страшнее ядовитой кожи гремуша – только его зубы.
– Это поможет? – спросил Як, нависая над Исмин постовым.
