И правда! Что же я сижу? Можно сделать столько полезного, а я думаю только о том, как выбраться из тела Эдмонда. Венден на моей стороне, значит, у меня есть такая возможность.
— Вижу, ты наконец-то перестала хмуриться, — улыбнулся король. — Это радует. Я прикажу подготовить на завтра законопроект об отмене индексов. Согласна?
— Спасибо! — воскликнула я. — Послушай, у меня накопилось столько вопросов. Ты ведь близко общался с канцлером. Наверное, сможешь дать мне ответы?
— Конечно, буду рад. Спрашивай.
— Моя внешность. То есть, внешность Эдмонда…
Подцепила внезапно побелевшую прядь.
— Вот…
— А, это, — усмехнулся Венден. — Эд — один из многоликих. Так называют людей с особым даром принимать любое обличив, которое они пожелают. Конечно, в женщину Эду не превратится никогда, а вот любую мужскую внешность — это запросто.
— Почему тогда у меня меняется то цвет волос, то разрез глаз? — Я допытывалась, будто страждущая, нашедшая источник.
— Потому, что ты не умеешь это контролировать. Ничего, научишься. Маска тебе поможет, Эд не снимает её нигде и никогда. И из-за смены внешности в том числе, хоть у него уже и нет проблем с контролем.
— А если проблем нет, зачем тогда столько масок?
— Он сам так решил. — Венден пожал плечами. — Маски зачарованы, каждая для определенных целей. Некоторые меняют внешность, некоторые помогают применять магию. Это как раз часть многоликости как таковой. Поэтому и говорю: магия Эда опасна. Будь осторожна, Лесса. И не доверяй…
«Тьме», — поняла я без слов. Кивнула. Венден улыбнулся.
— Жду тебя завтра во дворце, — сказал он, поднялся легко и беззаботно, будто не мы только что вели серьезные разговоры, записал мой старый адрес и исчез, будто и не было.
Так странно…
«Что ему было нужно?» — ожила Тьма.
— А ты что, разве не слышала? — осторожно спросила я.
«Нет. Я не могу подслушивать разговоры Эдмонда с королем в стенах этого дома. Глупые запреты. Во дворце проще, там магические заслоны другого типа. Да и договор у нас», — призналась вдруг не в меру разговорчивая спутница.
Значит, Эдмонд может налагать на Тьму ограничения.
— И о каких еще сторонах договора мне стоит знать? — по привычке поинтересовалась вслух.
«Всему свое время. Так чего хотел Венден?»
— Поговорить о невесте. Он беспокоится, станет ли брак с Шейлой счастливым и принесет ли он поддержку Затрии.
«О невесте? — Тьма задумалась. — Послушай, Лесса, ты младше Эда, еще совсем не знаешь жизни. Не стоит во всем доверять Вендену. Эд ему, конечно, друг, но король себе на уме, и если их пути разойдутся, Венден никого жалеть не станет».
Так кому же из двоих мне не доверять? Пока что король казался ближе и понятнее. Он говорил верные вещи, с которыми я была согласна. А канцлера и его темную половину я совсем не знала. Так стоит ли безоглядно полагаться на Тьму? У неё — свои интересы. И потом…
— Тьма.
«Что?» — тут же спросила моя «подруга».
— Тело Эдмонда… Оно тебя ограничивает?
«Отчасти», — согласилась она.
— Тогда зачем ты согласилась заключить с ним договор?
«Это долгая и забавная история, — кажется, Тьма развеселилась. — Однажды, Лесса, я была одной из богинь Виардани. Мне поклонялись, меня превозносили. Моя сила росла с каждым днем. Многие хотели заполучить её себе. Условие у меня было всего одно — честный поединок. Погибли сотни воинов со всех концов мира, пока не пришел Эдмонд. Ему тогда было восемнадцать, совсем еще мальчишка. Он сидел у ступеней моего трона и рассказывал, как красива его страна. А я слушала и плакала, потому что знала: он не жилец. Мы сразились — и он победил. Первый из всех. Стал моим первым чертогом, заключив часть силы в своем теле».
— Наверняка, ты хочешь получить её обратно.
«Не совсем. Он — не единственный, кто меня держит. Не будет Эда — останутся еще двое. Победивших. Поэтому к чему мне свобода от него лично? Он — не худший хозяин, поверь».
Тьма признает Эда неплохим парнем? Даже смешно. В голове снова воцарилась путаница. Но теперь Венден знал, кто я, и можно было не бояться повести себя не так, выдать словом или жестом. Я убрала маску в гардероб, приняла ванну и легла спать. А во сне я видела какую-то комнату и слышала тяжелое дыхание. Чье именно?
«Он ранен. Эдмонд ранен, — прошелестела Тьма. — Побудь немного сама, Лесса. Я иду к нему».
И я видела собственное лицо — не канцлера Виардани, а Лессы Адано. Бледную, сероватую кожу, бескровные губы. Тьма что-то тихо пела, и на него возвращались краски жизни. Та Лесса медленно открыла глаза и будто уставилась на меня. Уверена, я никогда и ни на кого так не смотрела. А потом вдруг стало тяжело дышать, и я проснулась. За окном всходило солнце. Его первые лучи касались крыш, превращая Адиаполь в город из сказки. Сон это был? Или явь? Если явь — кто ранил Эдмонда? Может, ему нужна помощь? Надо сказать королю.
Вспомнила, что его величество ждал меня с утра, поэтому поднялась, умылась, быстро позавтракала — и поспешила во дворец. Чтобы узнать, что утро у монарших особ не начинается раньше полудня. Поэтому Венден мирно спал и видел сны, а я бродила по дворцу из угла в угол, не зная, чем заняться. Наверняка, Эдмонд много работал, и у него не было времени для скуки. Но это он… А это — я. И мне было отчаянно скучно, пока тоненькая, как луч, девушка не поманила меня в одну из оконных ниш, таинственно прошептав:
— Т-ш-ш.
— Кто вы? Что вам нужно? — Я шагнула к нише, запоздало вспомнив, что не стоит заговаривать с незнакомками, а то потом поползут сплетни не хуже той, которую распустила баронесса.
— Вас ждет принцесса Шейла, — сообщила служанка. — Следуйте за мной.
Ловушка?
«Вроде бы нет», — откликнулась Тьма. Она, наверное, ко мне привыкла. По крайне мере, стала разговорчивее, и теперь проявляла себя при каждом удобном случае. Я шла за провожатой по длинным извилистым коридорам. Наверняка, у человека, построившего этот дворец, было богатое воображение, потому что в нем можно было заблудиться — и не отыскать обратного пути. Наконец, мы замерли перед маленькой дверцей. Служанка или наперсница толкнула её, пропуская меня внутрь, а сама осталась снаружи.
Я осторожно переступила порог — и очутилась в небольшом будуаре. Что ж, девушка не солгала. Шейла на самом деле ждала меня здесь. Она сидела у зеркала в платье цвета зеленого яблока и глядела на свое отражение с грустью и даже отчаянием. А затем заметила меня, и в минуту назад замутненных глазах мелькнула радость.
— Ваша светлость, — Шейла поднялась навстречу, протянула мне обе руки.
— Здравствуйте, ваше высочество, — склонила я голову. — Вы хотели меня видеть?
