Заключение мира и восстановление дипломатических отношений с Германией означало признание власти большевиков де-юре, что имело для них большое значение. 27 августа подписали с немцами дополнительные секретные соглашения к Брест-Литовскому договору. Россия обязалась еще и выплатить Германии контрибуцию — шесть миллиардов марок. Успели отправить 93 542 тонны золота.
Осенью 1918 года кайзеровская Германия рухнула, и больше платить не пришлось. 13 ноября Москва с удовольствием аннулировала Брест-Литовский мирный договор. Но получить назад русское золото не удалось.
Однако же главным последствием Брестского мира стала вовсе не потеря золота. А массовое возмущение, в первую очередь русского кадрового офицерства, которое восприняло мир с главным врагом, Германией, как позор и предательство. И восстало против большевиков.
Федор Августович Степун, писатель и философ, в Первую мировую служил в армии и был тяжело ранен на Рижском фронте; летом 1917 года он стал начальником политического управления в Военном министерстве. Он вспоминал те дни:
«Чем дальше развертывалась революция, тем неприемлемее становилась она для офицерства. Брестский мир, кровавым бичом хлестнувший по опозоренному лицу всей России, больше всего, с чисто психологической точки зрения, ударил, конечно, по рядовому офицерству… Все это делает вполне понятным, почему честное и уважающее себя офицерство психологически должно было с головою уйти в Белое движение».
Мир породил войну. Вспыхнула Гражданская война.
Часть вторая
Брат на брата
Москва. 6 июля. Мятеж
ЦК партии правых эсеров после Брестского мира заявил, что «правительство народных комиссаров предало демократическую Россию, революцию, Интернационал, и оно должно быть и будет низвергнуто… Партия социалистов-революционеров приложит все усилия к тому, чтобы положить предел властвованию большевиков».
Партия эсеров была самой популярной в России, потому что защищала интересы крестьян, составлявших восемьдесят пять процентов населения страны. Реальная опасность для большевиков возникла, когда подняли восстание и левые социалисты-революционеры, единственные политические союзники большевиков.
Яростной противницей мира с немцами была самая знаменитая и самая влиятельная женщина русской революции — вождь левых эсеров Мария Александровна Спиридонова.
Начиная с того январского дня 1906 года, когда гимназистка Спиридонова выстрелила в царского чиновника, и до 11 сентября 1941 года, когда ее расстреляет комендант орловского областного управления Наркомата внутренних дел, она проведет на свободе всего два года. Практически всю взрослую жизнь ей было суждено оставаться за решеткой. Менялись режимы, вожди и тюремщики, но власть предпочитала ее держать в камере.
Вот главный вопрос: знай она наперед свою трагическую судьбу, взялась бы она в тот январский день исполнить поручение боевой организации тамбовских социалистов-революционеров? Похоже, да. Страх за свою судьбу ее бы точно не остановил. Неукротимый темперамент, обостренное чувство справедливости, железный характер определили ее жизнь. У нее не раз была возможность изменить судьбу, спастись, но она упрямо двигалась по определенной в юности траектории, которая закончилась пулей в затылок.
Она провела на каторге одиннадцать лет. Ее освободила Февральская революция. У нее неожиданно открылись ораторские и организаторские способности. Когда она выступала, в ее словах звучали истерические нотки. Но в революцию такой накал страстей казался естественным.
В октябре 1917 года партия социалистов-революционеров раскололась. Правые эсеры выступили против захвата власти большевиками. Левые эсеры поддержали Ленина, вошли в правительство, заняли важные посты в армии и ВЧК. Мария Спиридонова стала заместителем председателя ВЦИК, формально вторым человеком в государстве.
Первое время Ленин дорожил союзом с левыми эсерами, которых поддерживало крестьянство. У них были крепкие позиции на местах. Но это сотрудничество постепенно сходило на нет, потому что левые эсеры все больше расходились с большевиками. Большевики не хотели раздавать землю крестьянам и заводили в деревне комитеты бедноты, которые просто грабили зажиточных крестьян.
Окончательный раскол произошел из-за сепаратного мира с Германией. Левые эсеры провели свой съезд и потребовали расторжения Брестского договора, считая, что он душит мировую революцию.
4 июля 1918 года в Большом театре открылся V Всероссийский съезд Советов. Настроения в зале царили антибольшевистские. Они усилились, когда выступил представитель Украины, который сказал, что украинцы уже восстали против германских оккупационных войск, и призвал революционную Россию прийти им на помощь.
С револьвером на боку член ЦК партии левых эсеров Борис Давидович Камков назвал большевиков «лакеями германского империализма». Камков, отражая настроения эсеров, крестьянской партии, пригрозил большевикам:
— Ваши продотряды и ваши комбеды мы выбросим из деревни за шиворот.
6 июля несколько членов ЦК эсеров демонстративно покинули Большой театр, где шел съезд Советов, и обосновались в штабе кавалерийского отряда ВЧК в Покровских казармах в Большом Трехсвятительском переулке.
Руководитель московских эсеров Анастасия Биценко тайно передала сотрудникам ВЧК эсерам Якову Блюмкину и Николаю Андрееву бомбы. Имя их изготовителя держалось тогда в особом секрете. А им был член ЦК партии левых эсеров Яков Моисеевич Фишман, будущий генерал, доктор химических наук и начальник военно-химического управления Красной армии. В царское время он бежал с каторги, уехал за границу и окончил химический факультет в Италии.
В два часа дня Блюмкин и Андреев на машине прибыли в германское посольство. Предъявили мандат с подписью Феликса Эдмундовича Дзержинского и печатью ВЧК. Потребовали встречи с послом Мирбахом.
Подпись Дзержинского на мандате, который Блюмкин предъявил в посольстве, была поддельной, а печать подлинной. Ее приложил к мандату заместитель председателя ВЧК Вячеслав Александрович Александрович (настоящая фамилия — Дмитриевский), левый эсер. Он был бескорыстным человеком, мечтал о мировой революции и всеобщем благе.
От партии левых эсеров его назначили заместителем Дзержинского в ВЧК. Феликс Эдмундович объяснял после мятежа: «Права его были такие же, как и мои. Он имел право подписывать все бумаги и делать распоряжения вместо меня. У него хранилась большая печать… Александровичу я доверял вполне».
Вячеслав Александрович не только заверил печатью поддельный мандат Блюмкина и Андреева, но и написал записку в гараж ВЧК, чтобы им выделили автомобиль.
Граф Вильгельм Мирбах возглавил в Москве германо-австрийскую миссию, когда еще только начались мирные переговоры. После установления дипломатических отношений граф Мирбах был назначен послом. Мирбаху несколько раз угрожали, и появление в посольстве сотрудников ВЧК он воспринял как запоздалую реакцию советских властей. Посол принял чекистов в малой гостиной.
