Месяцем позже, в апреле 1920 года, генеральские погоны получил и Антон Васильевич Туркул, который после смерти Дроздовского принял его дивизию. В Первую мировую Антон Васильевич был трижды ранен, награжден орденом Святого Георгия, произведен в штабс-капитаны. После революции вступил в отряд полковника Дроздовского. «Огромный плечистый мужчина со скуластым лицом монгола» — таким Туркула запомнил сослуживец.
Туркулом неизменно восхищался Кутепов. Увлеченно рассказал о его подвигах войсковому атаману войска Донского Африкану Богаевскому (тот записал слова Кутепова в дневник):
— Что за удивительный человек! Необыкновенной храбрости и смелости, не знающий чувства страха: в каре, окруженном пулеметами; с оркестром посреди, который играет вальсы, он спокойно отбивает бешеные атаки красной конницы, подпуская ее на двести шагов. Горсть храбрецов тает, но он сам ведет ее в атаку на ту же конницу. В коляске на паре серых коней он, раненый, едет впереди цепи, заходит в тыл противнику, с пехотой делает мамонтовские рейды по тылам красных. И всегда весел, в отличном расположении духа.
Наступление армии Деникина продолжалось почти полгода и поначалу было очень успешным. Его войска заняли Белгород, Харьков, Екатеринослав. В августе 1919 года белая армия взяла Херсон, Николаев, Одессу. 17 августа вступила в Киев. 7 сентября 1-й армейский корпус генерала Кутепова вошел в Курск, 30 сентября — в Орел.
Казалось, дорога на Москву открыта. Но в этом историческом поединке Красная армия оказалась сильнее.
Большевики контролировали центр страны, и это было огромное преимущество в войне. Их противники находились на периферии и практически не представляли себе, что делают союзники на другом конце огромной страны.
«Противобольшевистская Россия, — вспоминал лидер эсеров Виктор Чернов, — была разбита на ряд обособленных, оторванных друг от друга областей, с разными, дичившимися друг друга правительствами; и в каждой области кипела междоусобная борьба партий».
Почему Россия, в которой было столько поклонников самодержавия, в конце концов поддержала большевиков?
Теперь уже Ленин и Троцкий предстали в роли сторонников твердой власти, взявшихся восстановить государство, разрушенное в феврале семнадцатого, и наказать тех, кто разрушил великую империю. Председатель Реввоенсовета Республики Троцкий воспринимался как вождь армии, сражавшейся за единую Россию, как государственник, и симпатии страны были на его стороне. В годы Гражданской войны большевики апеллировали к патриотическим чувствам русского человека. Со страниц «Правды» Троцкий провозглашал: «Большевизм национальнее монархической и иной эмиграции. Буденный национальнее Врангеля».
Антон Иванович Деникин не был способен сыграть роль вождя. Он не умел воодушевлять людей, вести их за собой. Он не был политиком. И не стал диктатором. Не сумел, в частности, навести дисциплину в армии, которая занималась грабежами. При том, что сам оставался бессребреником и вел аскетический образ жизни.
Он поссорился с донским и кубанским казачеством, отказав им в праве на самостоятельность.
Постоянные реквизиции лошадей, продовольствия и фуража настроили крестьянство против белой армии. Деникин не мог завоевать симпатии крестьян, которые после революции захватили землю помещиков и все их имущество.
Если бы Антон Иванович твердо заявил, что земля у них и останется, крестьяне бы, возможно, отнеслись к белым иначе. Но Деникин лишь обещал, что судьбу земли решит Учредительное собрание после войны. Опять же не хотел ссориться с собственными офицерами.
Основу белой армии составляли родовитые офицеры, многие были землевладельцами и не желали отказываться от своего имущества. А советская власть щедро обещала оставить крестьянам всю землю, которую они захватили.
«Одни бьются за призрак прошлого, — писал выдающийся русский писатель Владимир Владимирович Набоков о Гражданской войне, — другие за призрак будущего». Белая армия представляла прошлое страны, и далеко не всем хотелось вернуться в прошлое.
Красная армия на три четверти состояла из крестьян, рабочих и казаков. В белой армии крестьяне составляли те же три четверти. Иногда крестьяне по нескольку раз перебегали из одного войска в другое. Они долго и мучительно пытались понять, с кем им лучше, чьи лозунги привлекательнее. И пришли к выводу, что возвращение помещиков хуже, чем продотряды.
Желание выжить и нежелание сражаться — вот что двигало многими. Мобилизованные — что белыми, что красными — искали любой возможности сбежать. Бывало, по нескольку раз переходили из армии в армию, бежали в лес или переходили под знамена знакомого командира.
Обеспечивали солдат плохо, поэтому они занимались грабежами. Участвовали в быстро вспыхивавших, беспорядочных, суматошных восстаниях.
31 мая 1919 года Совет обороны по предложению Ленина принял постановление о мобилизации: «Мобилизованные отвечают по круговой поруке друг за друга, и их семьи считаются заложниками в случае перехода на сторону неприятеля, или дезертирства, или невыполнения заданий».
Тем не менее за полтора года насчитали 3,4 миллиона случаев дезертирства из Красной армии. При облавах нашли около миллиона, 5934 злостных дезертира отправили в тюрьму, 612 беглецов революционные военные трибуналы приговорили к расстрелу.
Проиграв войну, белые генералы в эмиграции называли множество причин своего поражения.
Забывали еще одну, личную: Белое движение не выдвинуло фигур уровня Ленина и Троцкого.
Один из современных историков даже предложил задуматься над тем, каким был бы исход Гражданской войны, если бы Ленин и Троцкий с их железной волей, энергией, целеустремленностью и верой в свою правоту воевали на другой стороне?
Деникин растянул фланги своей армии, распылил силы. Сравнительно небольшие по численности белые части захватили большие территории, удержать которые не смогли. А Красная армия, отбив наступление адмирала Колчака на востоке и заставив его отступить вглубь Сибири, обрела свободу действий и могла сосредоточить крупные силы на своем Южном фронте.
Надежда белых офицеров, что они легко справятся с бунтовщиками, потому что в их распоряжении все та же мощная русская армия, — оказалась иллюзией. Офицерский корпус Деникина не понимал происходящего в стране, Гражданская — это была другая война, не та, к которой они привыкли.
Антон Иванович недооценил советских полководцев, которые быстро учились воевать и осенью 1919 года перешли в контрнаступление. Белые войска остановились, а потом стали отходить, не выдерживая напора противника.
Белые генералы Туркул и Скоблин дружили. Уже в эмиграции Антон Васильевич вспоминал общий бой, который показал силу красных:
«Большевики переправились через Днепр у Знаменки и повели упорные атаки на корниловцев. Весь день корниловцы, застигнутые наступлением, одним полком отбивали все более ярые атаки. На другой день большевикам удалось переправиться подавляющими силами, в бой у Знаменки втянулась вся Корниловская дивизия… В терзающем огне, в неутихающих атаках корниловцы потеряли более двух третей бойцов. На другой день боя был ранен начальник Корниловской дивизии Скоблин. Тогда только подошла запоздавшая Марковская дивизия.
