Казалось, что все позади, выборы прошли, время успокоиться. Но, видимо, отчаяние, злость и непонимание реальности не давали закулисным криминальным и безмерно честолюбивым экземплярам остановиться. Это тема интересная. Мне известны десятки нереализованных проектов создания трудностей для тех, кто пришел к руководству в республике. Приведу в кратком изложении пример (а таких много). В день моего вступления в должность президента (инаугурации) в Осетию приехали десятки делегаций из Москвы, южнокавказских государств, республик и регионов Северного Кавказа. На 12:00 намечена торжественная церемония. Царит атмосфера доброжелательности и ожидания. Внимание! За пять минут до моего выхода на трибуну для принесения клятвы ко мне подходит человек (имя называть не буду) и заявляет, что только что был похищен и взят в заложники господин Коштель, представитель Верховного комиссара по делам беженцев на Северном Кавказе. Понятно, почему это произошло именно здесь и сейчас! Позже его судьбой занимались не только мы в Осетии и на Кавказе. Дело об освобождении французского дипломата было на контроле у Ельцина Б.Н., председателя правительства РФ Е.М. Примакова, президента Франции Жака Ширака.
Время и события нельзя развернуть вспять. Но знать достоверно о событиях и политиках того времени полезно.
Распад Советского Союза оказался таким тектоническим разломом, который породил глубокие трещины и в личных взаимоотношениях людей, занимающихся политической деятельностью. Время перехода от СССР к новой России поставило многих находившихся у власти перед серьезными испытаниями и даже искушениями. Некоторые запуталась в своих политических воззрениях, проживая за одну свою физическую (биологическую) жизнь пять-шесть политических образов. Это же абсурд – за семь-восемь лет некоторые вроде бы зрелые политики побывали в четырех-пяти партиях. «Единство», «Отечество», «Наш дом – Россия»… И это не считая КПСС. Уточню, что я был членом только одной партии и никогда не вступал ни в какие другие.
Мимикрия, попытки приспособиться к изменчивой политической конъюнктуре, создать себе новый образ вносили разброд и шатания в политическую жизнь, не давали сосредоточиться на главном. Тут же выяснялось, что отец этого политика был репрессирован, дед раскулачен, а в годы советской власти ему самому не разрешали посещать церковь. Когда у руководящего работника дребезжит внутренний стержень, это очень вредит делу.
Принуждение к миру и крах «революции роз»
Э. Шеварднадзе переоценил роль США и Запада; предательство молодой командой своего президента; время ложных амбиций и больших ошибок. Август 2008 года – вероломная агрессия. Москва: направление главного внимания – Южная Осетия
Тем временем внутриполитическая ситуация в Грузии развивалась по сложной траектории. По ключевым геополитическим вопросам – сохранению внеблокового внешнеполитического курса, пониманию безальтернативной роли России как ключевого соседа и крупнейшего кавказского государства – дистанция между Тбилиси и Москвой увеличивалась. Новое поколение грузинских политиков, пришедших во власть в качестве опоры Эдуарда Шеварднадзе, воспринимало своего лидера как тормоз при движении на Запад и в сторону от России, а сам он, пожалуй, чересчур понадеялся на своих партнеров в США и западных странах. Летом 2004 года действующий президент Грузии был нелегитимно отстранен от власти. На первый план вышел Михаил Саакашвили. В грузинской политике началась эпоха военных авантюр и непредсказуемых внешнеполитических шагов.
Некоторые эксперты и в самой Грузии, и в России расценили события грузинской «революции роз» как результат закулисной договоренности между отстраненным от власти руководителем республики и его молодым, но давним соратником. Как показали последующие события, эта версия не бесспорна.
В отношении же Южной Осетии политика нового руководителя Грузии с самого начала была направлена на демонтаж всех обязывающих обязательств, касающихся неприменения силы. С весны 2004 года Саакашвили предпринимает шаги, нацеленные на конфронтацию с Южной Осетией. Он провозглашает своей целью «скорейшее восстановление суверенитета» Грузии над Южной Осетией (а заодно и над Абхазией), причем механизмом такого «восстановления суверенитета» избирается курс на нейтрализацию и разрушение государственных институтов Южной Осетии.
Для маскировки этой политики тбилисские политтехнологи затеяли кампанию «гуманитарной интервенции» в Южной Осетии, сводившуюся к отправке туда сельскохозяйственных грузов. Одновременно была блокирована единственная дорога, по которой такие грузы могли поступать из России. Это произошло уже в апреле 2004 года в рамках так называемой антиконтрабандной кампании. А уже в июне Грузия ввела формирования внутренних войск в зону конфликта и выставила новые несогласованные посты военной полиции. Вскоре там были оборудованы огневые позиции.
Одновременно Саакашвили стремился нейтрализовать роль России как гаранта мира в зоне конфликта, пытаясь разрушить механизмы Сочинских соглашений и выдавить миротворческие силы из зоны конфликта.
В это время Россия оперативно предприняла ряд мер дипломатического и иного характера, чтобы пресечь иллюзии Саакашвили о возможности военного решения осетинского вопроса. В августе 2004 года Министерство иностранных дел РФ впервые заявило, что Россия вмешается в ситуацию в случае возникновения угрозы безопасности населению Абхазии и Южной Осетии.
Эскалация напряженности, нагнетаемой с грузинской стороны, поставила руководство Северной Осетии перед необходимостью срочных действий. Но сначала надо было проанализировать ситуацию, выработать прогнозы развития событий. 5 июня 2004 года под моим председательством состоялось закрытое совещание правительства, парламента, глав районов, наиболее авторитетных общественных организаций и, конечно, руководителей правоохранительных ведомств. Разговор был долгим и откровенным. Было понятно, что грузинская «революция роз» пахнет вовсе не розами. По имевшейся информации, инструкции в Тбилиси поступали из тех же центров, которые в свое время расшатывали ситуацию на Балканах. В материалах зарубежных аналитических центров и спецслужб, попавших в наше распоряжение, неоднократно упоминалась Северная Осетия. Подчеркивалась ее важная роль для стабильного геополитического положения России на Кавказе. Планируемое обострение осетинских проблем означало ослабление позиций России на южном направлении.
На том совещании мы пришли к выводу, что необходимо срочно создать качественно новую систему наблюдения за Рокским перевалом со стороны подразделений МВД, пограничников, военных. Вскоре я встретился с командованием российских миротворцев в зоне конфликта. Командованию российских миротворцев были направлены предложения о дополнительном миротворческом подразделении в зоне конфликта. При координирующей роли министра внутренних дел республики был разработан мобилизационный план на случай диверсионных действий со стороны режима Саакашвили, а на Рокском перевале увеличена плотность круглосуточного боевого дежурства.
Надо было незамедлительно активизировать осетинскую часть Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию конфликта с Грузией – многие годы ее возглавлял опытный и способный член правительства нашей республики Таймураз Кусов. Через этот канал грузинской стороне был послан сигнал о том, что мы трезво оцениваем происходящее и предпринимаем адекватные меры. Состоялось несколько совместных консультаций. По настоянию нашей делегации одна из них прошла в Цхинвале.
