— Не думай, что я вновь поверю в твои сказки.
— Этого я и не жду. Но сделай нам обеим одолжение — сходи в библиотеку. Она на втором этаже, третий коридор, четвертая дверь по правой стороне. Двустворчатая, с резьбой — не ошибешься. Пятый стеллаж от входа по левую руку. Вторая полка снизу, самая толстая книга.
— Что я должна в ней найти?
— О, ты поймешь, — Айрис вновь улыбнулась, на этот раз с нескрываемым предвкушением. — И когда поймешь, возвращайся… Нам будет что обсудить.
Глава 24
Однако ни в этот день, ни на следующий попасть в библиотеку не получилось. После разговора с Айрис я чувствовала себя выжатой. На то, чтобы подняться с кресла и как ни в чем не бывало выйти в коридор, ушли все силы. Там меня подхватила Рагна, которая, как оказалось, предусмотрительно держалась неподалеку. Она же помогла мне вернуться в комнату и забраться в постель. Стоило ощутить приятную тяжесть одеяла, я тут же заснула.
Проснулась я ближе к вечеру. Съела принесенный ужин и уже хотела было встать, чтобы отправиться в библиотеку, но Рагна меня остановила, передав наказ Самаэля не покидать комнаты. Так быстрее вернутся силы, как пояснила Рагна. Спорить я не стала.
Весь следующий день тоже пришлось провести в четырех стенах. Однако я не скучала — Самаэль передал мне книги. Большая часть из них оказалась дамскими романами, но на удивление первая же история сумела увлечь. Погрузившись в нее с головой, я едва ли заметила, как пролетел день.
За окнами догорал закат, когда дверь в комнату бесшумно отворилась, впуская Самаэля. Я отложила роман и приветливо улыбнулась. Но улыбка почти сразу истаяла, уступив место беспокойству. Как и всегда, лицо Самаэля скрывала тьма, но откуда-то я точно знала: он хмурится.
— Что-то случилось?
С ответом мужчина не спешил. В полной тишине пересек комнату, опустился на край кровати и еще несколько томительно долгих секунд всматривался в мое лицо. Потом заговорил:
— Я виделся с Лауром.
— И? Удалось узнать что-нибудь важное?
— Нет. Как я и предполагал, его никто не посвящал в детали. А спрашивать он не стал — привык не задавать лишних вопросов.
— Он… продолжает убивать?
Самаэль качнул головой.
— Перестал, когда накопил на собственную лавку.
По языку разлилась горечь. Так он убивал ради этого? Ради какой-то лавки? Скольким жизням пришлось оборваться, чтобы Лаур начал торговать скобами, крючьями да задвижками?
В груди закололо, словно сердце превратилось в ежа. Сделать вздох вдруг оказалось неожиданно больно.
— Что с ним будет? — спросила я, разглядывая свои пальцы, сцепленные в замок поверх одеяла.
— Пока ничего.
Я вскинулась и неверяще уставилась на Самаэля.
— Ничего? Ничего?!
— Пока ничего, — поправил он. — Лаур знает, что его прошлое больше не тайна. Он боится, ждет немедленной расправы… Так зачем угождать ему, потакая? Пусть ждет, пусть боится. А как сможешь усмирить ненависть, мы вернемся к разговору о его наказании.
Я шумно выдохнула, чувствуя, как еж в груди сильнее встопорщил колючки. Пришлось замереть, чтобы только не позволить им проткнуть меня. Самаэль едва заметно шевельнул рукой, и дверь за его спиной укрыла тьма. Глянув вбок, я убедилась, что окна тоже оказались затянуты черной пеленой.
— В такие моменты ты становишься особенно опасной, — пояснил он свои действия. — Артефакт еще не настроился на тебя и не может в полной мере обезопасить окружающих.
Я замерла. Несколько мгновений, не веря, глядела на Самаэля, потом осторожно коснулась камня.
— То есть я смогу… быть как все?
Самаэль усмехнулся.
— Нет, Эвелин, как все ты не будешь. Но сможешь перестать прятать взгляд, едва заслышав чужие шаги. Однако это не все новости, — продолжил он, не дав мне ни осознать услышанное, ни поблагодарить.
Запустив руку в карман плаща, Самаэль вытащил знакомый кругляш, изрезанный линиями.
— Ты знаешь что-нибудь об амулетах древности? — Я покачала головой. — Всего их десять, по числу древних родов. И каждый такой амулет передается внутри семьи от главы рода к наследнику.
— Выходит, мой папа был… главой такого дома?
— Может быть. А может, амулет оказался у него вопреки традициям.
Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, на что намекает Самаэль. А едва осознав, я задохнулась от возмущения.
— Мой отец не вор!
— Мы не можем этого знать, — мягко возразил он. — Чтобы докопаться до истины, придется проверить все варианты. В Эйхаре древних домов всего два. Ни в одном из них никогда не было Ронвальда. Амулеты на месте — в этом я убедился лично.
— Но… — я нахмурилась, — откуда тогда мой медальон?
— Видимо, оттуда же, откуда и твоя семья. Ты не из Эйхара, Эвелин. Не знаю, направлялись ли твои родители сюда или оказались тут проездом — это еще только предстоит выяснить.
— Как?
Самаэль не ответил. Но я и сама догадалась.
— Лаур сказал, где они… напали?
— Да. Теперь можно проверить все проходящие пути. Твои родители торопились — значит, они вряд ли выбрали окружную дорогу. А прямых направлений там немного.
Я снова опустила взгляд и уставилась на свои руки, лежащие поверх одеяла.
Всего несколько недель назад все казалось таким простым и понятным. Я знала, кто я, откуда, кто моя семья. У меня было прошлое, пусть и не самое радостное. Сейчас же у меня нет ничего — одна лишь неопределенность. Все, во что я верила, оказалось ложью. Я словно лист, сорванный с дерева и подхваченный штормовым ветром. Остается только надеяться, что ураган не унес меня слишком далеко от дома.
На мои пальцы опустилась затянутая в перчатку ладонь.
— Мы во всем разберемся, Эвелин. Вот увидишь. К тому же, — в низком голосе отчетливо прозвучала улыбка, — ты ведь не услышала главную новость.
Я с опаской посмотрела на Самаэля. Его новости начинали пугать.
— Я знаю, где будет Хальдор через пять дней.
Хальдор? Чтец сути?
— Да, Эвелин, — ответил Самаэль на незаданные вопросы, явно догадавшись о моих мыслях. — Уже через пять дней мы узнаем, от чего твои родители так стремились тебя уберечь.
Глава 25
Поначалу новость меня обрадовала. Однако чем дольше Самаэль говорил, тем менее радужными казались перспективы. Встретить Хальдора, как выяснилось, задача не из простых. Особенность силы чтецов сути — в их умении скрывать собственную. И не просто скрывать — менять ее. Хальдор мог выглядеть то немощным стариком, едва способным разглядеть кончик своего носа, то робкой дебютанткой, то искушенной жизнью соблазнительницей.
