У Морриган перехватило горло, грудь часто вздымалась, но воздуха не хватало.
— Что это? — выдавила она в ужасе.
— Ответы потом, — бросил Юпитер. — Сейчас нам надо удирать, и как можно скорее.
Ноги девочки словно приросли к полу, она была не и силах отвернуться от окна. Рыжий схватил её и развернул к себе, глядя в глаза.
— Бояться нельзя, помнишь? Потом, всё потом.
Бросившись вслед за ним, Морриган, обернувшись, остановилась в дверях.
— А как же они? — кивнула она на остальных Кроу. Они всё так же стояли над скомканной шторой, не замечая приближающейся к дому грохочущей призрачной толпы. — Мы не можем их бросить!
— С ними ничего не случится, обещаю. Свора их не тронет.
— Но…
Он схватил её за руку и потащил за собой:
— Охотятся только за тобой, понимаешь? Если хочешь помочь родным, надо оказаться отсюда как можно дальше!
— Тогда почему мы бежим вверх по лестнице?
Он не ответил. Поднявшись на третий этаж, ринулся к ближайшему окну, распахнул его и высунул голову.
— Ладно, попробуем через верхний люк. Ты готова?
Морриган глянула в окно. Такой странной машины ей в жизни не приходилось видеть, хотя государственному канцлеру за последние годы подавали к подъезду самые разные. Сам он предпочитал старомодную карету с конной упряжкой, но партия Зимнеморья располагала и дорогостоящими механическими экипажами с затемнёнными стёклами, а как-то раз за канцлером даже прислали небольшой летательный аппарат, способный садиться на крышу. Зевак собралась тогда целая толпа, многие с фотокамерами.
Однако никто и никогда на памяти Морриган не разъезжал в полированной медной кабинке со стеклянным куполом, поднятой до высоты второго этажа на восьми суставчатых паучьих ногах.
«Ну и чудеса! — подумала она, вытаращив глаза. — Интересно, что скажут соседи теперь?»
— Далеконько я припарковался, — покачал головой Юпитер. — Ничего, оттолкнёмся посильнее.
Что? Не станут же они прыгать с третьего этажа!
Он забрался на подоконник и подал ей руку:
— На счёт «три», ага?
— Нет! — Она отступила на шаг, отчаянно тряся головой. — Ни за что не «ага»!
— Морриган, я восхищён твоим инстинктом самосохранения, но… Оглянись через плечо, и он, возможно, подскажет тебе что-то другое.
Она оглянулась.
Вверх по лестнице к ним бежала громадная, волчьей породы гончая — глаза сверкают алым огнём, страшные жёлтые клыки оскалены в жутком утробном рыке. Остальная свора, не менее дюжины, мчалась по пятам, теснясь в узком проёме и не сводя горящих глаз с Морриган, застывшей у окна.
— Я… я не боюсь… — прошептала она, но каждая клеточка тела вопила в ответ: «Боишься! Ещё как!»
— Итак, на счёт «три», — повторил Юпитер, таща её за руку на подоконник. — Раз…
На лестничную площадку выбралась вторая гончая, затем третья. Их чёрная как смоль косматая шерсть словно дымилась, перекатываясь волнами, а раскатистое рычание гулко отдавалось от стен.
— Два…
Не сводя глаз с собак, Морриган невольно шагнула назад, провалившись ногой в пустоту, но сразу же ощутила сильные руки Юпитера. Подхватив её, он шагнул в окно — в тот самый момент, когда вожак рванулся за ними.
— Три!
Холодный зимний ветер засвистел в ушах, раздался страшный звон бьющегося стекла. Юпитер не разжимал рук, и Морриган повалилась на него сверху, оказавшись на полу кабинки гигантского механического паука. В окне дома показались собачьи головы и тут же скрылись.
— Ох! — простонал рыжий, освобождаясь от неожиданного груза и разминая спину. — Завтра я об этом пожалею.
В люке над головой зияла дыра. Морриган поморщилась, выдёргивая из ладони осколок стекла.
— Куда они делись? — спросила она.
— Не знаю, но это ненадолго… Хватайся за что-нибудь!
Юпитер кинулся к приборной доске и принялся орудовать рычагами и нажимать кнопки. Что-то загремело, машина-паук покачнулась — и Морриган едва не врезалась лицом в стену.
— Вначале она всегда дёргает, — объяснил рыжий, — и в конце тоже… но остальное время — одно удовольствие. Ну, по большей части… Как правило.
Морриган подобралась поближе и ухватилась за спинку потёртого кожаного кресла, в котором сидел Юпитер. Глянув на свою окровавленную руку, вытерла о платье.
— Что это вообще было? — спросила она.
— Дикая охота… Дым во Тьме, — буркнул он, мрачно оглядываясь на дом.
Механический паук уже перебирал суставчатыми ногами, удаляясь от особняка.
— Дым во… — Её вдруг замутило, и пришлось зажать ладонью рот, чтобы не выплеснуть весь обед на блестящую медную панель с рычагами и кнопками. Кабинку бросало из стороны в сторону, словно лодку в бурном море. — Зачем я им понадобилась?
Юпитер не ответил, занятый управлением.
— Усаживайся и пристегнись. — Он кивнул на пассажирское кресло. Едва удержавшись на ногах, Морриган плюхнулась на потёртое сиденье и защёлкнула кожаный ремень. — Готова? Держись крепче.
Высоко поднимая ноги, паук перелез через ограду особняка. Впереди виднелся лес, но Юпитер свернул и направил машину в центр города. Вниз, с холма, она пошла ровнее, набирая скорость на гладкой дороге.
* * *
Джакалфакс был весь залит светом, всюду вспышки и треск фейерверков. Тысячи горожан собрались полюбоваться многоцветным ночным представлением.
Морриган не могла припомнить такого столпотворения на Эмпайр-роуд.
Юпитер уверенно правил пауком, объезжая скопления народа. Момент был самый удачный: красочные небесные вспышки служили хорошим прикрытием от бешеной охотничьей своры. Люди смотрели вверх, увлечённые представлением; от свиста и грохота фейерверков закладывало уши.
— Зачем нам в город? — не поняла Морриган.
— Так короче.
Прямо по курсу уже маячила городская ратуша. Здесь толпы народа были ещё гуще. Скрипнув металлическими суставами, паук поднялся во весь рост и двинулся медленнее, осторожно переступая ногами, словно крался на цыпочках.
— Что это за штука? — Морриган снедало любопытство. — Ну, паук этот?
Юпитер строго взглянул на неё:
— Этот «паук», как ты неделикатно выразилась, на самом деле арахнопод
[2], самая совершенная машина из когда-либо созданных. — Над головой грохнуло особенно сильно, и в ночном небе расцвели ослепительные букеты цветов. Толпа разразилась восторженными воплями. — Красотка, верно? Её зовут «Октавия». Их было построено только две, я знаком с изобретателем… Ну-ка, дёрни тот синий рычажок! Нет, не тот, другой!
