Морриган выложила карты веером.
— Покер! — объявила она.
— Это не покер, — хмыкнул Готорн.
— Да ты глянь как следует! Дама пошла гулять в парк со своей собакой Валетом, встретила там короля и влюбилась — видишь сердечко? Через шесть недель — шестёрка — они поженились, и у них родилось трое детей — тройка. Вот и сказке конец. Покер! — Морриган торжествующе улыбнулась.
Готорн снова застонал и бросил свои карты на стол.
— Ладно, убедила, твой выигрыш. — Он сдвинул кучу конфет и печенья на её край стола.
— Спасибо, спасибо, друзья! — раскланялся перед публикой крошка вампир. — А теперь, в эту праздничную ночь, когда мы ощущаем себя ближе всего к тем, кого утратили, я хотел бы исполнить любимую песню своей покойной матушки…
Слушатели одобрительно загомонили. Фрэнк подал знак пианисту.
— Уилбур, «Любовь-убийцу», в ре минор, пожалуйста…
— Где же Фен? — снова вздохнул Готорн, с тоской перетасовывая колоду. — Уже почти пол-одиннадцатого! Там же все лучшие места займут.
Любовь меня припёрла.
Как сладок этот страх!
Рука сжимает горло,
Душа поёт в тисках…
Готорн с самого начала осени бредил Чёрным парадом, и в конце концов Юпитер, которому полагалось участвовать в шествии вместе со всей Вундерколлегией, уговорил Фенестру присмотреть за детьми вместо него. Кошка выразила решительный протест против такого помыкания собой и согласилась, лишь получив разрешение насыпать Морриган в постель зудящего порошка, если кто-то не будет слушаться.
— У Фенестры своё понятие о времени… — пожала плечами Морриган, откусывая череп у мармеладного скелета.
И звёзды сыплются из глаз,
Ввергая в забытьё.
Любовь бывает только раз —
Я покорил её!
Фрэнк закончил песню с эффектным жестом и на такой высокой пронзительной ноте, что Морриган с Готорном дружно скривились. Гости снова разразились аплодисментами.
— Что ещё желает услышать почтеннейшая публика? — спросил карлик-вампир, закончив раскланиваться. — Есть предложения?
— Что-нибудь страшное! — потребовал кто-то из молодёжи.
— A-а, значит, отрезанных голов и душителей вам мало? — В глазах Фрэнка блеснули зловещие огоньки. — Так, может, спеть вам о… Вундермастере?
Публика дружно ахнула, кто-то нервно закашлялся. Готорн за карточным столом застыл и побелел как снег.
— Может, выйдем в холл? — предложил он.
Морриган покачала головой:
— Фен велела ждать здесь. Если уйдём, разозлится… А что не так?
— Я просто… — Он нервно сглотнул и продолжил шёпотом: — Неохота слушать про Вундермастера.
Она закатила глаза:
— Да что за Вундермастер такой? Почему его все так боятся?
Готорн вытаращил глаза в свою очередь:
— Ты не знаешь, кто такой Вундермастер?!
Фортепьяно в углу салона тренькнуло и затихло.
Карлик-вампир повернулся к детям.
— Как?! — воскликнул он, глядя на Морриган. — Мыслимо ли это? Неужели на свете существует ребёнок, который не слыхал о Вундермастере?
Все лица в салоне тоже повернулись к ней, и на каждом было написано крайнее изумление.
Морриган смутилась.
— Ну… я, конечно, слышала, но… — Она виновато пожала плечами и откусила голову привидению из молочного шоколада.
— Возможно ли, — трагическим голосом продолжал Фрэнк, — что кто-то не знает о твари, которую называют Невермурским мясником и Проклятием столицы, об этом злобном чудище с чёрной пастью и алчными бездонными глазами?
Готорн сдавленно пискнул, вжав голову в плечи. Морриган раздражённо вздохнула:
— Ну, так кто же он?
— О дитя моё! — с жалостью в голосе провозгласил карлик, встав в театральную позу и эффектно запахиваясь в чёрный бархатный плащ. — О милое невинное дитя! Может, это и к лучшему? Может, тебе и не стоит ничего знать о нём?
Разумеется, гости попались на его удочку.
— Расскажи ей, Фрэнк! — потребовали кровожадные гости. Кто-то довольно зааплодировал. — Пускай знает! Расскажи ей о Вундермастере!
— Ну, если публика настаивает… — Крошка вампир с неохотой развёл руками, и пианист выдал тревожный драматический аккорд.
Морриган невольно хихикнула. Что за комедия, в самом деле!
— Кто же такой или, вернее, что такое — этот Вундермастер? — начал коротышка в плаще загадочно и торжественно. — Человек он или монстр? Живёт ли он лишь в нашем воображении или таится во мраке, готовый… напасть? — Фрэнк сделал выпад рукой со скрюченными пальцами. Раздался пронзительный женский визг, а потом деланый смех. — Готовый броситься, разорвать Сферу на части зубами и когтями, сожрать нас всех до единого?
Вампир обнажил в оскале собственные впечатляющие клыки, и в зале снова послышалось испуганное аханье и истерический смех.
— Друзья мои, Вундермастер — это всё вместе и каждое по отдельности. Это призрак, обитающий во тьме, неусыпно наблюдающий и ждущий того дня, когда мы ослабим свою защиту, перестанем опасаться его и почти забудем, что он существует. — Он схватил со столика свечу и поднёс к подбородку, превращая своё лицо в зловещую маску. — И тогда… тогда он вернётся!
— Чушь! — произнёс негромко женский голос.
Морриган обернулась. В углу за столиком сидели за шахматами кавалерственная дама Чанда Кали и портье Кеджери Бёрнс. Увлечённые игрой, оба смотрели на доску и почти не обращали внимания на музыкальное представление.
Портье одобрительно кивнул:
— Полная ер-рунда!
— Вот как? — заинтересовалась Морриган. — Значит, никакого Вундермастера не существует?
— Да нет, существует… — вздохнула Чанда. — Только россказням этого острозубого пижона я бы доверять не стала, — добавила она тихонько, кивая на Фрэнка, уже отбивающего чечётку в музыкальную паузу. — Ему что Вундермастер, что фикус в горшке, лишь бы публику развлечь.
Морриган нахмурилась:
— Но почему все так пугаются этого Вундермастера? Кто он такой?
— Хороший вопрос. — Дама Чанда махнула рукой, заметив предупреждающий взгляд Кеджери. — Рири, она всё равно узнает, рано или поздно, так лучше пусть от нас, чем какой-нибудь недоумок вывалит на неё кучу ерунды.
Портье поднял руки в знак капитуляции.
— Хорошо, только Нор-рт может быть недоволен.
— Ну, так сам бы давно рассказал! — Пользуясь замешательством противника, она взяла его коня и с наслаждением пригубила коньяк. — На самом деле, хотя Фрэнк, конечно, говорит глупости, но затронул интересный исторический вопрос: человек Вундермастер или монстр? Несомненно, когда-то он был человеком и уж точно выглядел как человек, хотя все его портреты и фотографии в молодости были потом уничтожены. Говорили, он вывернулся наизнанку, и тьма, что была внутри, теперь видна всем. Зубы и белки глаз почернели, а кожа стала серая и гниёт, как его душа.
