Готорн посмотрел на неё с изумлением.
— Ты на самом деле допускаешь, что он… что Юпитер может…
— Я не знаю… — вздохнула Морриган.
Юпитер выбрал её, защитил и спас, несмотря на проклятие, но если узнает, что у неё есть второй спонсор — Вундермастер… Кто может сказать, как рыжий себя поведёт? А вдруг и впрямь передумает? Проверять это на опыте совсем не хотелось.
Готорн вылез из гамака и стал мерить шагами комнату, взвинченный до предела.
— Нельзя допустить, чтобы тебя выгнали! Я им не позволю! Нужно только придумать план… Предлагаю: если Джонс снова появится, расскажем всё Юпитеру — всё от начала до конца! Если же нет, то подождём последнего испытания, а когда нас примут в Коллегию, никто тебя уже не вышлет. Вот тогда мы и расскажем! Договорились?
— Хорошо… — Морриган тяжело вздохнула. Стыдно скрывать от Юпитера такой большой и важный секрет, а втягивать Готорна не хочется ещё больше… Но насколько же легче, когда можешь сказать «мы» вместо «я»! — Договорились, а пока…
— Не знает ни одна живая душа, — кивнул Готорн, глядя на неё с тревогой, но полный решимости. Выставил мизинец, и она зацепила его своим. — Клянусь!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Битва под Рождество
Зима Первого года
Декабрь в «Девкалионе» был самым хлопотным месяцем. В холле не переставали гомонить гости, приехавшие со всех концов Свободного штата, чтобы встретить Рождество в столице.
Одним морозным утром в начале зимы Морриган обнаружила, что её новый дом за ночь превратился в чудесную страну Рождества. Коридоры украсились лентами и ветками вечнозелёных растений, а в холле словно сами собой выросли огромные ели, расцвеченные стеклянными шарами. В курительной стелились облака изумрудно-зелёного хвойного дыма, днём их сменяли красно-белые карамельные волны, а к вечеру — аппетитные имбирно-пряничные. Готовилась к празднику даже люстра. Она росла весь год и почти уже достигла первоначальных размеров, но в последнее время меняла свой вид каждые несколько дней, словно «Девкалион» никак не мог выбрать окончательную форму. Холл освещал то огромный белый медведь, то венок из остролиста, то искрящийся голубой шар. Сейчас это были сверкающие золотом сани.
В Джакалфаксе на Рождество обычно ставили довольно скромную ёлочку и вешали на неё гирлянду с лампочками — если у бабушки было праздничное настроение, что случалось нечасто. Иногда отец водил Морриган на ежегодную правительственную вечеринку, где скучные политики со своими чопорными семействами только и делали, что шептались о про́клятом ребёнке.
Здесь же, в Невермуре, торжества не утихали месяц напролёт с ежедневными вечеринками и праздничными застольями. Хоры и духовые оркестры исполняли рождественские гимны на станциях Вундерграунда. Река Юро, петляющая через весь город, стала удобной ледяной дорогой, и многие добирались в школу или на работу на коньках.
Настроение в городе царило весёлое и добродушное, но праздники принесли и дух состязания. Дома сияли и переливались огнями, друзья и соседи старались перещеголять друг друга, безумно расточая энергию вундера, каждая улица становилась пышной красочной панорамой кричащих красок, ослепляя и поражая ещё издалека. Беспечная пестрота правила бал повсюду, и Морриган не могла наглядеться на неё. Однако самое напряжённое соперничество было связано с двумя главными символическими фигурами рождественского сезона.
— Не понимаю, — хмыкнула Морриган, нанизывая попкорн и бруснику на рыболовную леску, — как он за одну ночь облетает всю сферу? Это же невозможно.
Готорн пригласил её к себе домой, чтобы показать, как в Невермуре делают традиционные украшения для ёлки. За окнами стоял холодный и сырой декабрьский день, но в гостиной у Свифтов пахло горячим шоколадом, радио наигрывало рождественскую музыку, а на дровяной плите в сковородке весело шипели и лопались кукурузные зёрна.
— Ничего невозможного… Ой! — Готорн сунул в рот уколотый иголкой палец. — Вундер ещё и не то может.
— Но… летающие сани? Да ещё и с упряжкой из оленей!
— Северных ездовых оленей! — поправил он.
— Ах да, прошу прощения! — усмехнулась она. — Но как они могут летать? Крыльев у них всё равно нет. Он что, их заколдовал?
— Не знаю… А какая разница?
Морриган наморщила лоб, подбирая слова.
— Ну… понимаешь, это как-то неестественно… Вот светящийся нос, к примеру, у главного оленя, почему он светится? — Она закончила четвёртую гирлянду и потянулась к клубку лески, чтобы начать новую. — Это что, научный эксперимент? Бред какой-то.
— Думаю, он родился таким.
— А эта Йольская королева? Я ни разу не слышала о такой. Святого Николая на лимонадах и шоколадках сколько угодно, а её…
Готорн кинул в рот зёрнышко попкорна. Он нанизал гирлянду и теперь постепенно разнизывал её.
— Отец говорит, что Йольскую королеву вообще мало знают, потому что про неё почти не пишут и в театре не показывают. Только ведь Рождество — полная ерунда без снега, а откуда, ты думаешь, снег берётся — не падает же с неба сам по себе?
— Хочешь сказать, это она делает снег?
— Что за глупости, конечно нет, — стал он объяснять, как ребёнку. — Снег делает Снежный пёс… но он не стал бы, не прикажи ему Йольская королева.
Морриган растерянно вздохнула.
— И что, эти двое, святой Ник и Йольская королева, должны драться насмерть друг с другом?
— Ну, ты совсем тёмная! — рассмеялся Готорн. — Они сражаются в сочельник, просто чтобы доказать, кто лучше. Если победит она, то обещает белое Рождество и благословение каждому дому.
— А если он?
— Подарки в каждый чулок и жаркий огонь в каждом камине… Так что выбирай, за кого ты. Наша семья вся за святого Ника, хотя отец по секрету немного и за Йольскую королеву. А вот Кэмпбеллы из соседнего дома все за неё — видишь, какое всё зелёное? — Он кивнул за окно. Дом соседей и впрямь пестрел зелёными флажками, был увит плющом и зелёными светящимися гирляндами.
— А почему зелёное?
— Цвет сторонников Йольской королевы, — объяснил Готорн. — А наш цвет — красный! На вот, возьми. — Он достал из коробки с ёлочными игрушками ярко-красную ленту и бросил Морриган.
— Зачем?
— Будешь за Ника, как и мы, — пожал он плечами. — Подарки и огонь — что может быть лучше?
— Я подумаю. — Морриган сунула ленту в карман.
* * *
— А вы за кого, — спросила она Юпитера за ужином, — за святого Николая или за Йольскую королеву?
