Невский проспект
I.
Источники текста
а) Печатные
Ар — Арабеске. Разные сочинения Н. Гоголя. Часть вторая. СПб., 1835.
П — Сочинения Николая Гоголя. Том третий. СПб., 1842.
Тр — Сочинения Гоголя. Том третий. 1855.
б) Рукописные
РМ4 — Записная книга Гоголя, из числа принадлежавших Аксакову (РА2). Публичная Библиотека СССР им. В. И. Ленина, № 3231, стр. 51–70.
В настоящем издании печатается по „Арабескам“, с поправками по изданиям 1842 г. (П) и 1855 г. (Тр), а также (при восстановлении цензурных купюр) по рукописи (РМ4), которая, кроме того, воспроизводится и полностью (в отделе „Другие редакции“).
II.
Рукопись „Невского проспекта“ (описание см. Соч. 10 изд., VII, стр. 903; „Отчет московского Публичного и Румянцевского музеев за 1896 год“, стр. 16), сохранившаяся в РМ4, занимает там стр. 51–70 включительно, между началом повести „Портрет“ (стр. 49–50) и реестром тетрадей и пр. на стр. 71.
Текст рукописи в значительной степени испещрен поправками обычного для Гоголя характера. Все они не имеют характера позднейших исправлений по законченному тексту, делались в процессе работы и тесно связаны с последующими фазами текста. Таким образом выделить позднейшие наслоения на первоначальный текст невозможно. Впрочем, среди исправлений черновой редакции одно должно быть отмечено особо. Первоначально повесть начиналась словами: „Невский проспект единственная улица в Петербурге, где сколько-нибудь показывается наше таинственное общество“. Позднее эта фраза была почти целиком вычеркнута и над нею, начиная с самого верха страницы, были тесно вписаны фразы: „Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге ~ и тот в восторге тоже от Невского проспекта“. Так как зачеркнутая фраза не была заменена никакой другой (что не редко в черновых рукописях Гоголя), то нам пришлось при воспроизведении пе вой редакции оставить ее в тексте во избежание смыслового разрыва. Общий характер этой поправки, как уже было указано, заставляет предположить, что она была сделана не непосредственно в процессе работы, а несколько позже, быть может, уже по окончании всей повести.
Текст тетради РМ4 значительно отличается от текста „Арабесок“. Помимо целого ряда творческих изменений, имеющих тематико-сюжетное значение (о них будет сказано ниже), текст „Арабесок“, сравнительно с текстом черновой редакции, имеет целый ряд и менее существенных отличий. Все эти исправления можно разбить на следующие группы: 1) поправки цензурного характера; 2) композиционные исправления, выражающиеся в перестановке целых абзацов и отрывков, в целях прояснения или ускорения развития действия. Таких исправлений особенно много в рассказе о снах Пискарева; 3) исправления синтаксического характера, направленные к прояснению и облегчению синтаксического строения фразы, 4) поправки, относящиеся к работе над эпитетом в широком смысле этого слова, типа: „щегольской“ вм. „щегольской, яркой“, „светлый“ вм. „зеркальный“ и пр.
В настоящем издании в текст „Арабесок“, принятый за основу, внесены некоторые, в общем незначительные, поправки: 1) по изданию 1842 г. (П), исправляющие явные орфографические погрешности текста, описки и т. п.; 2) по изданию 1855 г. (Тр) те поправки, которые соответствуют тексту черновой редакции и потому с большой долей вероятия могут быть отнесены за счет самого Гоголя; 3) вставки — из черновой редакции — мест, пропущенных в окончательном тексте по соображениям явно цензурного порядка. Здесь, прежде всего, нужно отметить знаменитую сцену „секуции“ и упоминание в эпилоге о „главной ошибке Лафайета“. Несмотря на то, что между печатным текстом „Арабесок“ и сохранившейся черновой редакцией явно имелась еще одна переработка повести самим Гоголем, давшая утраченный беловой автограф, с которого повесть печаталась, мы решились перенести оба эти места — чрезвычайно важные для сюжетно-тематического развития повести — в печатный текст непосредственно из черновой редакции, так как включение это можно было произвести без всякой ломки или изменения основного текста.
Кроме этих основных групп исправлений, в тексте имеется и целый ряд других, не поддающихся точной классификации. В целом они все направлены на уточнение и улучшение образной стороны рассказа и имеют, прежде всего, стилистическое значение.
Точная датировка повести представляет значительные затруднения. Цензурное разрешение „Арабесок“ последовало 10 ноября 1834 г. Но еще до отправления „Арабесок“ в цензуру Гоголь давал „Невский проспект“ на прочтение Пушкину, — как это видно из ответной записки последнего; „Прочел с удовольствием. Кажется, всё может быть пропущено. Секуцию жаль выпустить: она мне кажется необходима для эффекта вечерней мазурки. Авось бог вынесет. С богом“.
[18]
Из этой записки видно, что Пушкин располагал той редакцией повести, где сцена „секуции“ была сохранена. К сожалению, записка не датирована; во всяком случае, она должна быть отнесена к концу октября или первым числам ноября, и мы можем определенно утверждать, что именно к этому сроку у Гоголя имелся уже беловой автограф повести, и при том со сценой „секуции“, так как трудно предположить, чтобы Пушкин прочел ее по черновику.
При печатании черновой редакции оказалось необходимым ввести пропущенные слова, руководясь по возможности текстом „Арабесок“.
III.
„Невский проспект“ имеет сложную творческую историю, будучи связан с другой, только намеченной повестью Гоголя „Страшная рука“. Для изучения этой истории мы располагаем следующими материалами: 1) отрывком неоконченной повести „Страшная рука“; 2) вторым отрывком той же повести: „Фонарь умирал“; 3) черновой редакцией „Невского проспекта“; 4) его печатным текстом в „Арабесках“. Связь этих отрывков и редакций не подлежит сомнению. Что касается первых двух отрывков, то здесь мы имеем дело с простым вариантом одного и того же начала; связь же этих отрывков с „Невским проспектом“ устанавливается простым сопоставлением характеристики главных героев обеих повестей — студента и художника. Первый отрывок датируется 1831–1833 гг.; отрывок второй — 1832-33 гг.; черновая же редакция 1833-34 гг. Таким образом, мы имеем здесь дело с замыслом, разрабатывавшимся на протяжении более четырех лет. Первый отрывок, правда, дает только заглавие и несколько начальных строк. Однако, уже само это заглавие представляет значительный интерес: „Страшная рука. Повесть из книги под названием: Лунный свет в разбитом окошке чердака на Васильевском острове в 16 линии“. Название повести „Страшная рука“ восходит к традициям повести и романа „ужасов“. Однако, уже подзаголовок разрушает эти ожидания. Взятый сам по себе, он несколько напоминает „Уединенный домик на Васильевском“ Титова — Пушкина. Гоголь, без сомнения, знал эту повесть, появившуюся в „Северных Цветах“ за 1829 г., знал, вероятно, и ее историю. Возможно, что и самый выбор места действия повести — Васильевского острова — был произведен не без влияния „Уединенного домика“ и пушкинского художественного осмысления этой окраины столицы. Возможно, что и фигура в черном фраке (в отрывке втором) — какая-то параллель к Варфоломею пушкинского замысла, как третья сторона „треугольника“: героиня, герой и враждебная сила.
