Никита хмыкнул, но четвертый стакан долил доверху, лично пододвинув его к призраку.
— За знакомство, — Никита первым поднял стакан, с глухим звоном их емкости соприкоснулись. Андрей еще успел подумать, что никогда его жизнь не была так безумна и насыщенна, как сегодня, а затем обжигающий комок прокатился по пищеводу, стирая лишние мысли.
Они одновременно выдохнули. В желудке точно сверхновая взорвалась, и Андрей потянулся за куском хлеба.
Сан Саныч поднял голову от стакана, на лице старика блуждала улыбка человека, нашедшего счастье. Андрею даже показалось, что уровень жидкости в стакане уменьшился.
— Слышь, я помогу, — и тяжелая рука тракториста опустилась ему на плечо. — Не боись, полностью стирать не буду. Легкий блок поставлю, сам рассосется дней через пять. По рукам?
Андрей подумал, глотнул из стакана, за нюхал хлебом, снова подумал и кивнул. Пусть будет блок. Если решат сыворотку колоть, никого не сдаст.
— Сан Саныч, а вам не пора? — спросил Андрей. В голове уже зашумело, но он был еще достаточно трезв, чтобы заметить тени, крадущиеся в лесу.
— Ты, малой, за меня не переживай, — старик пожевал губы, к чему-то прислушиваясь, — я сам решу, когда пора. Это вам, молодым, туда-сюда долго, а мне — раз и там. А когда я еще посижу в такой душевной компании? — и вдруг рявкнул: — Что тормозим? Наливай!
— Н-наливай? — сипло уточнили сбоку.
— А вот и Серега, друг, проснулся, — искренне, как родному, обрадовался Никита. Полез обнимать ошалевшего федерала, попутно всовывая стакан в руку и уговаривая выпить до дна.
Шансов у Сереги устоять было ровно столько же, сколько у молоденькой провинциалки против Дон Жуана. Он опрокинул в себя стакан, мигом захмелел, с удивлением вслушиваясь в речь незнакомого мужика, который панибратски хлопал его по плечу, называл Серегой и вел себя так, точно они вместе детей крестили. Причем своих.
— А где это мы? — нашел он в себе силы уточнить диспозицию.
— Не помнишь? — самым искренним образом удивился Андрей. — Тебя приступом накрыло, видать, нанюхался пыли в участке. Ты как задыхаться начал, мы в сугроб и впилились, тачка заглохла.
Говорил, а перед глазами вставали картины — сугроб, машина, трактор.
— Подтверждаю, — влез Никита, наливая еще по стакану, — намертво вы, парни, тачку сломали.
— Я за Никитой в деревню, он нас трактором сюда дотащил.
— П-почему сюда? — Сергей попытался отказаться от второго стакана, но, к собственному удивлению, не смог, рука потянулась за самогонкой, рот открылся и внутрь, обжигая, полилась жидкость.
— Ты же сам орал, что не уедешь, пока этот дом не проверишь.
— Да-а-а? — засомневался Сергей, неожиданно припоминания: дорогу, сугроб, холод, собственное хриплое дыхание. Сунул руку в карман, проверяя, баллончик на месте. Ствол, уф, тоже. Не потерял, уже хорошо. Это как же его накрыло-то качественно… Надо будет погуглить, вдруг у лекарства побочный эффект психотропный есть.
Нет, но точно же было. И бутыль эта. И по сто грамм для сугрева.
— Никита, мать твою, ты как нас обратно, ик, тащить будешь?
Мир вдруг обрел ясность, исчезли провалы в памяти, все стало четко и понятно. Мир был реален. Никаких гипнотизеров, заговоров зеленых человечков, одна серая банальность, от которой срочно захотелось либо повеситься, либо напиться.
— Не бзди, — Никита развязно подмигнул, — я, шоб ты знал, круче вожу, когда принял. И до дому в лучшем виде доставлю.
Тени уже были рядом с домом. Визоры пропали, незаметно растаял Сан Саныч, и Никита ловко оприходовал лишний стакан. Андрей шкурой ощущал — снайперы выцеливают в окна, микрофоны ловят каждый вздох и шепот, щелкают затворы, проверяются застежки бронников, готовится штурм, а где-то вдалеке пока еще тихо рубят воздух винты.
— Анечка, не волнуйтесь, у вас все получится. Вспомните наши занятия.
Арвель был сама терпеливость, точно у них на пороге не топтался спецназ, готовясь за метнуть внутрь парочку свето-шумовых гранат.
Аня скрипнула зубами, сжала кулаки, глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, одновременно концентрируясь на невидимом центре внутри нее. Точку приложения силы требовалось найти, затем расширить до границ тела, протянуть до внешнего мира, охватив площадь дома.
Она пробовала восстановить то чувство, которое испытывала, когда меняла коридор порталов. Вот только мысли путались, а мнящееся дыхание противника сбивало с толка. Еще и Павла нет. Даже для Вальди и то нашлось поручение, а без их поддержки совершать подвиг выходило плохо.
— Ну что же… — разочарованно проговорил координатор, глядя в закрытый мерцающей пленкой проход в дом. Рядом топтались десятка два магов, сидел на полу, скрестив ноги и ни грамма не волнуясь, Зеленка, — будем готовиться к силовому варианту. Пусть целители ждут приема раненых. И начнем возводить защиту. Полгода продержимся, пока идет эвакуация, а больше и не требуется. Анечка, не вините себя, вы сделали все, что могли. Нашим людям не впервой умирать за родной мир.
Раненые, смерть. Ане показалось, что воздух запах кровью и пеплом. Мечтала о рыбалке, прогулкам по лесу? Вместо этого у нее здесь будет маленький, но весьма кровопролитный Армагеддон локального размаха и длиной в полгода.
Представила — и точка силы как-то сразу отозвалась жгучим теплом, волной разошлась по всему телу.
— Не торопитесь, Анечка, у вас все отлично получается. Теперь главное — не спешить, — и бросил кому-то в сторону: — Активируйте контур.
Вокруг загудело, мир стремительно начал заполняться белым светом. Сознание растворялось, и она растворялась вместе с ним. Исчезала Аня Смельцова, вместо нее рождался кто-то новый, незнакомый. И этот незнакомый не был человеком.
Масса новых ощущений. Окутывающий фундамент снег. Небо над головой. Морозный воздух.
Это снаружи.
А внутри? Соленый теплый воздух моря. Болотная ржавость болот. Пахнущий цветами воздух и одобрительное Фиолета: «Привет, сестренка!».
Она знала теперь так много, что теряла себя и связь с реальностью. Знала, как выглядит мир теневика, знала, почему Тагир здесь. Знала, что дракон уже ждет ее на берегу моря. Слышала, как бьются сердца мужчин, оставшихся в столовой. Слышала, как ускоряются сердца тех, кто притаился в лесу. Она могла заставить их прекратить свой стук. Могла так много всего…
— Анечка, — сквозь вату донесся голос координатора, — соберитесь. Вы нам нужны. И Павлу, и Вальди. И ваша мама без вас пропадет.
Мама? Искреннее удивление — у нее есть мама?
— Вспомните, кто вы.
Кто она? Простой вопрос вызвал замешательство.
В памяти медленно всплыло имя — Аня, и она всеми силами зацепилась за него, как за якорь. Аня, Анечка, Анютка. Двадцать шесть лет. Любима родителями, а с некоторых пор и мужчиной. Имеет собаку и двух котят, а еще зеленого мужика-телохранителя, дракончика-воришку и призрака-алкоголика.
