Пока Аня мылась в ванной, жаркий натиск Клавдии Петровны принес свои плоды.
Выяснилось, что над дочерью глупо пошутили, подсунув вместо воды полстакана водки.
— Вы не подумайте, Аня не пьет, и мне в ней это очень нравится.
Дальше Павел рассказал, что работа временно на дому, так как должность и сам Проект новые. Что рабочее место пока не оборудовано, но по выбору можно будет продолжать работать дома. Что планируются частые командировки. Что работа сложная, но интересная и хорошо оплачивается. Что сам Павел приезжий, отсюда акцент. Собственной квартиры пока нет, но он активно работает над этим.
— Павел, какие ваши годы, успеете и на квартиру заработать, и на домик в деревне, — мягко улыбнулась Клавдия Петровна, ощущая глубокую симпатию к этому молодому человеку. Даже странно, чтоб вот так… с первого взгляда ей понравился человек. — И простите за бестактность, а сколько вам лет?
— Двадцать девять.
— А работаете вы?
— Вместе с Аней, но у нас разные профили.
— Знаете, вот поговорила с вами, — прочувственно сказала Клавдия Петровна, — и спокойнее стало на душе. Анечка у нас единственная, характер мягкий, творческий. Она очень ранимый человек и, к сожалению, плохо разбирается в людях.
Павел отставил в сторону чашку с чаем, думая о том, что Анечка сильно повзрослела и характер у нее уже далеко не мягкий, и в людях она разбирается неплохо, а в нелюдях и того лучше.
— Вы уж присмотрите за ней, пожалуйста, — попросила Клавдия Петровна.
— Обязательно присмотрю, — с легкостью пообещал Павел. Собственно, присмотром он и занимался все время: присматривал, спасал, защищал и ругался, отговаривая от очередной безумной затеи.
И сейчас, общаясь с матерью Ани, он ментально улавливал знакомое упрямство, интуицию и легкую настороженность. И непросто было повысить уровень доверия у Клавдии Петровны.
Правильно, что он зашел. Еще немного — и проблема вышла бы из-под контроля.
— Возможно, я тороплюсь, — он замялся, подбирая слова, — с вашей дочерью мы знакомы меньше двух недель, но Аня мне глубоко небезразлична. Знаю, это неожиданно и…
— Я вас понимаю, — мягко перебила его Клавдия Петровна, — сама, когда первый раз увидела будущего мужа, сразу поняла — вот он, тот самый, единственный. Николай таким и стал для меня на всю жизнь. А день, неделя или месяц — не так уж и важно. Главное — уважение и преданность. Без них любые чувства быстро перестают быть такими красивыми, как вначале. И, Павел, вы не представляете, как я рада с вами, наконец, познакомиться. Честно сказать, я почти с ума сошла от беспокойства, не понимая, что творится с Аней. Спасибо, что зашли и поговорили.
— Это вам спасибо за чай и за все, — потупился Павел, чувствуя, как начинают гореть кончики ушей.
Вызвать доверие и симпатию у собеседника — самое первое, чему учат на факультете менталистики. Он проделывал подобное тысячу раз, так почему на душе так гадко именно сейчас? Ее словно разделили на две части. Одна привычно выполняет свою работу, вторая морщится и совестливо вздыхает. Может, причина в том, что ему захотелось на самом деле стать тем, за кого он себе выдает? Войти в эту славную семью на правах зятя, назвать милейшую Клавдию Петровну мамой?
В памяти промелькнул недавно увиденный рекламный плакат магазина свадебных платьев. Он обратил на него внимание потому, что невеста была похожа на Аню. И представилось, как на девушке смотрелся бы кружевной наряд цвета слоновой кости… А ведь она достойна… и платья, и свадьбы, и счастья. А что из этого сможет дать он?
Мужчина чем-то неуловимо напоминал носорога. Огромный мясистый нос первым приковывал к себе взгляд, в тени густых бровей прятались маленькие глазки, квадратный подбородок мог бы быть симпатичным, если бы его не портили небольшие, в форме бантика губы. Тело было грузным, плечи широкими, а выпирающий живот органично дополнял носорожий образ.
— Заходи, братан.
Портос, похожий на одноименного героя разве что габаритами, вел прием в специально оборудованном гараже. Павел знал — таких точек у него несколько. По уровню доверия к клиенту и по соображениям безопасности — ушлый Портос никогда не хранил все яйца в одной корзине. Павлу довелось побывать в двух точках.
— У меня разный народ случается, — Портос стоял за сколоченным из разного хлама прилавком, подперев ладонью пухлую щеку, отчего один глаз почти скрылся в складках. У братка, похоже, было лирическое настроение, и он не прочь был поболтать, — но ты самый прикольный чувак из всех. Появляешься неизвестно откуда, пропадаешь.
Павел оторвался от разложенных на прилавках приборов, бросил острый взгляд на Портоса, но тот его не заметил.
— Знаешь, в чем твоя проблема, чел? Ты пытаешься выдать себя за нас, но старика Портоса не проведешь. Глаза, чел. Они выдают тебя.
Воздух в гараже потяжелел. Маг напрягся — насколько он мог изучить Портоса, тот никогда не позволял себе откровенных разговоров с клиентами, ему платили за тайны, и он их соблюдал, а иначе в этом бизнесе быстро поймаешь пулю в лоб.
Павел аккуратно отложил в сторону то, что ему показалось полезным. Он, конечно, провел домашнюю работу и порылся в интернете, но качественно находить нужные сведения в этой информационной помойке у него не получалось.
— И что же ты прочитал в моих глазах? — криво усмехнулся Павел, искренне жалея, что отказался тогда купить ТТ. Оставлять труп, убитый при помощи магии, было бы глупо.
— Чужой ты, не отсюда, — медленно проговорил Портос и даже зевнул для убедительности. Но Павла этим было не обмануть, он чувствовал напряжение и страх, идущие от бандита.
— Так, может, я шпион? — еще одна усмешка, и пачка денег легла на стол.
— Не-е, чел, шпионов я повидал, — покачал головой Портос, практически подписывая себе приговор. При виде денег он оживился, подгреб их к себе, быстро пересчитал пухлыми пальцами.
— Здесь больше.
— Доплата за то, чтобы ты держал свою догадливость при себе.
— Как обычно, чел, как обычно. Портос — могила, чтоб мне, падали, землю жрать.
— Ну-ну, — Павел тяжелым взглядом посмотрел на братка, и лицо того посерело, а на лбу выступили капельки пота. Ему, конечно, далеко до теневика — тот подобные фокусы одной левой проделывает, но что-то и он может.
Дверь скрипнула, и Павел с наслаждением вдохнул свежий воздух. Здесь, на окраине, в гаражном кооперативе, было тихо. Поздний час, будний день, и ряды между коробками гаражей пустовали.
В руках в пакете лежал его ответ теневику. Следить за Аней нехорошо, но коллега не оставляет ему шанса. Должен же он знать, что происходит между ними.
В гараже какое-то время было тихо, затем в углу завозился кто-то большой, шумно завздыхал, зачмокал и наконец тяжело поднялся, опираясь на стойку. Постоял, восстанавливая дыхание, высморкался, потом чуть покачиваясь, дошел до шкафчика, висящего на стене. Достал оттуда поллитровку, отпил прямо с горла.
