Пролог
Десятый «Ковчег», четвертый день полета
Удар, сотрясший «Ковчег», был столь силен, что едва не сбросил Артема с койки. Полуцилиндр транспортной капсулы, служивший юноше постелью, внезапно ухнул куда-то вниз и в сторону, и на миг Артему даже почудилось, что каюта перешла в режим невесомости. Юноша только и успел помянуть недобрым словом их новоиспеченного капитана — кому еще из офицеров корабля придет в голову посреди ночи баловаться с гравитацией? — как ложе стремительно вернулось на свое законное место, больно ударив при этом хозяина по локтю выступающим металлическим краем. Юноша не сдержал вскрика, и в следующую секунду в каюте погас свет.
Артем застыл, вжавшись всем телом в койку и вцепившись пальцами в холодный край, только что нанесший ему предательский удар, прислушался: кругом было тихо, как в могиле. Брр, пожалуй, не самое уместное сравнение!.. Левой рукой юноша осторожно ощупал сбившееся одеяло, затем стену возле кровати — сам не особенно понимая, зачем это делает. Ну, по крайней мере, он убедился, что стена была на месте. Не без волевого усилия разжав пальцы, стискивающие край койки, Артем медленно опустил правую руку вниз — пол также оказался там, где ему и полагалось находиться. С шумом выдохнув (на вопрос, дышал ли он все это время, юноша с уверенностью бы не ответил), Артем рывком сел на кровати, свесив босые ноги. Аккурат в этот момент свет вновь зажегся.
Был он тускл (контур входной двери, расположенной в двух метрах от изголовья койки, просматривался еще хорошо, а вот, например, дверца санузла в противоположной стене — уже нечетко), но все же в первый момент юноша невольно зажмурился, а когда снова открыл глаза, уже знал, что следует делать.
— Рыя! — выкрикнул Артем, обернувшись к плоскому экрану на стене.
Несколько секунд — невероятно долго по местным меркам — ничего не происходило, но затем на экране все же появилось изображение хрупкой черноволосой восточной девушки в такой же, как и у всех здесь, на «Ковчеге», серой форменной куртке, но отличавшейся от прочих полудюжиной золотистых нашивок. Это и была Рыя, она же Рыа, она же Луя — непривычно звучащее для русского уха имя каждый слышал, и произносил немного по-своему. По-тайски оно, вроде как, означало «Лодка» или «Корабль». По сути, Рыя и являлась кораблем — искусственным интеллектом, то ли царствовавшим, то ли прислуживавшим на «Ковчеге», всегда являвшимся по первому зову, в каюты — на экране, в остальные помещения — в виде внешне неотличимой от живого человека голограммы.
— Слушаю, Артем!
С хозяйкой «Ковчега» явно было что-то не так. «Она не улыбается!» — осенило внезапно юношу, и вот тут-то ему и сделалось по-настоящему страшно: за все время полета Рыя еще ни разу не показалась экипажу без широкой белозубой улыбки, она у них даже во что-то вроде поговорки вошла: что, мол, скалишься, словно Рыя?
— Ч-что происходит? — выговорил он, закашлявшись.
— «Ковчег» подвергся внешнему воздействию неустановленного характера, — ровным, но почему-то совсем не успокаивающим голосом ответила с экрана девушка. — Энергообеспечение осуществляется на уровне трех процентов от нормы. Мы потеряли ход и фактически легли в дрейф.
— Не понял, — нахмурившись, мотнул головой юноша. — Мы с чем-то столкнулись? С метеоритом?
— «Ковчег» надежно защищен от любых случайных столкновений с объектами природного или техногенного происхождения, — уверенно заявила Рыя.
— Так в чем же тогда дело?
— Информация анализируется. Прошу прощения, Артем, меня вызывает капитан. В сложившейся ситуации я не располагаю возможностью присутствовать в двух точках одновременно.
— Фомичева у себя? — успел спросить юноша прежде, чем его собеседница удалилась восвояси.
— У себя, — кивнула Рыя, и экран погас. В каюте сразу же сделалось значительно темнее.
— Защищены они надежно… — силясь перебить охвативший его испуг негодованием, проворчал юноша. Протянув руку, он нащупал на стуле возле кровати форменные серые брюки. — Выходит, не так уж и надежно!
Менее чем через минуту Артем стоял одетый посреди погруженного в жутковатый полумрак коридора. Капитанская каюта располагалась по соседству с его собственной. Еще недавно ее занимала «пани Горска» — уродливое инопланетное чудовище из страты жнецов, прячущееся под личиной стильной тридцатилетней блондинки-польки — до того сжившееся со своей ролью, что даже в русскую речь то и дело вставлявшее отдельные польские словечки. Нет, нужно отдать ей должное: то, что Артем и все остальные члены экипажа не сгинули без следа в вихре разразившегося на Земле апокалипсиса — ее заслуга. Ну еще, конечно, капитана Безбородова и Насти Журовой. Вот только сам Безбородов скончался от полученных ран, совсем немного не дождавшись помощи от чудодейственной медицины «Ковчега» (в самом деле чудодейственной, проверено!), а Настя… Настя имела глупость остаться на гибнущей Земле с прочими неудачниками.
Впрочем, и «пани Горска» пробыла с ними на «Ковчеге» недолго, сойдя на третий день полета. Ну, как сойдя — посадки корабль никуда не совершал и остановок не делал — просто выпрыгнув через шлюз в отрытый космос. Вроде как, вакуум для монстров, типа нее, безвреден. С них, уродов, станется! Перед уходом «полька» и отдала свое капитанское кольцо (в полтора раза более широкое, чем прочие офицерские, одно из которых принадлежало Артему), а с ним и главную каюту корабля Ольге Фомичевой. Выбор инопланетянки юношу, мягко говоря, удивил: на его взгляд, куда логичнее было бы завещать капитанский пост ему, Артему: в конце концов, на борту он единственный, кто был «в деле» с самого начала, с Москвы и Варшавы. Ну, в крайнем случае, другому офицеру, Жанне Шлейн, девушке рассудительной и жесткой — Артем обратил на нее внимание еще в бункере, перед отлетом, и здесь, на «Ковчеге», они легко нашли общий язык. А эта Фомичева… Вообще непонятно, что «полька» в ней такого нашла. Может, просто решила напоследок еще раз подшутить над незадачливыми попутчиками? Вот это было бы как раз в ее стиле!
Впрочем, капитана, если это, конечно, не сама «пани Горска», всегда можно и переизбрать, о чем они уже успели накануне коротко переговорить с Жанной. Шлейн заверила, что третий офицер, Вадик Авдеев, эту идею тоже поддержит — из каких-то своих соображений. Так что пребывать на высоком посту выскочке-Фомичевой оставалось недолго…
Но все эти расклады существовали до странных событий сей ночи, сейчас важнее всего разобраться с ними.
Если капитан на «Ковчеге» может пройти куда угодно и когда угодно, то запертая дверь его собственной каюты — непреодолимая преграда для любого члена экипажа. Звонка в ней нет, стучать бесполезно: внутри не услышат. Обычно проблема решалась при помощи Рыи — испросить аудиенцию можно было через нее. Артем по привычке поднял голову к потолку, но тут же вспомнил, что хозяйка «Ковчега» как раз и отправилась к Фомичевой. Раньше это едва ли вызвало бы затруднение: Рыя легко могла быть одновременно и здесь, и там, и еще в трех-четырех местах разом, но в нынешней ситуации…
