— Ну а как ты через пролив перебрался? — продолжал свой допрос Костя. — Неужели, вплавь?
— Нет, конечно, — мотнул головой Борисов. — Меня там, на берегу, Францишка нашла. Завела на корабль, обвешала какими-то датчиками, расспросила… В основном про то, что было на «Ковчеге». Но вами тоже интересовалась. Я, что знал — рассказал.
— Кстати, о «Ковчеге», — вспомнил Костя. — Почему ты тогда с него удрал?
— Разве не ясно? — всплеснул руками Артем. — От трутня спасался. Я последние дни в лабиринте прятался — там у нас нижний уровень сплошь из запутанных переходов состоял, вот в них я и зашхерился. Даже нашел, где там воду можно брать — Рыя про это ничего не рассказывала. Ну а как корабль сел, смотрю: у шлюза, вроде, никого — ну я и рванул прочь от греха. Только в лесу и остановился. Потом вижу: погони за мной нет — успокоился немного, вернулся на опушку — а из «Ковчега» уже вы выходите, и с вами — трутень. Под моей личиной. Ну, я снова деру и дал.
— Мог бы хоть попытаться нас предупредить! — не удержалась от упрека Настя.
— Интересно, как ты себе это представляешь? — нервно дернулся Борисов. — Выйти грудью на стволы, сказать: «Чуваки, это я! Я хороший, а вот он — злобный монстр!»? Так тот у вас уже, типа, за своего, в первого бы в меня и пальнули — как с плота. Потом, бы конечно, уже в него — это если бы успели — да мне от того уже было бы ни тепло, ни холодно. Разве не так?
— Ты только, давай, с больной головы на здоровую не вали, — неприязненно прищурился Костя.
— А ты, наконец, признай, что нет здесь никаких здоровых голов! — взорвался Артем. — Нету! Каждый выживал, как мог! На «Ковчеге», в лесу — везде! И я лично никого не осуждаю — ни за что! Но сам, по крайней мере, никого не убил!
— А вот этого мы, как раз, не знаем, — ничуть не растерялся под этим яростным напором Костя. — Может быть, тот Артем, что шел с нами — и был настоящий, а ты — самозванец!
— Сам ты самозванец! — сжав кулаки, вскочил на ноги Борисов, и сонмище отражений сделали то же самое одновременно с ним — словно целая толпа взметнулась в гневном порыве.
— А я-то с какой стати?! — рявкнул Костя, также поднимаясь с пола в сопровождении армии собственных зазеркальных близнецов — быть может, для того лишь, чтобы не смотреть на оппонента снизу вверх.
— Если хоть минуту оставался без свидетелей — считай, под подозрением! Трутню много времени не нужно!
— Черта с два: я все время был с нашими! Сегодня — уж точно!
— На самом деле нет, — заметила со своего места на полу Настя — и истины ради, и чтобы немного сбить накал стремительно перестававшего быть томным вечера. — Например, в канцелярию в полиции нас водили по одному…
— Ну и что с того?! — заорал уже на нее юноша. — Там с нами всегда была куча полицейских!
— Во-первых, не всегда, — прилагая все силы, чтобы не повысить голос ни на полтона, покачала головой она. — Вспомни: наверх за нами ты поднялся один. А я вниз одна спускалась, — последнее было не совсем правдой: на полпути ее тогда встретил таец-полицейский, но Настя не хотела, чтобы ее слова звучали сугубым обвинением в адрес Кости. — Ну и во-вторых, полицейские не в счет — к тому моменту трутень мог уже прикинуться одним из них!
— Он у тебя не трутень, а прям Фигаро какой-то! — бросил юноша — правда, уже без прежнего надрыва. — Везде успевает!..
— Успокоился? — спросила у него Настя, и, не дожидаясь ответа, продолжила резко: — Теперь сядь. И ты сядь! — обернулась она к Борисову.
Оба юноши подчинились: Артем с готовностью, Костя с видимой неохотой.
— Нравится нам это или нет, лететь нам вместе, — снова заговорила девушка. — Да, возможно, среди нас трутень. Но здесь не джунгли и не «Ковчег», и если он попробует на кого-нибудь напасть, об этом сразу станет известно Францишке — она так прямо и сказала. А зачем ему себя выдавать? Так что убеждена: на корабле нам ничего не грозит! — хотела бы она и в самом деле испытывать хоть малую толику той уверенности, что попыталась вложить в эти слова!
— Откуда нам знать, что там в башке у инопланетного монстра? — не сдавался Костя. — Может, плевать ему на твою Францишку! А, может быть, он вообще не способен себя контролировать!
— Способен, — возразил Артем. — Трутень разумен — по-своему.
— Ну, тебе-то, ясное дело, лучше знать!..
— Хватит, я сказала! — одернула его Настя. — Кому в тягость здешнее общество — может пойти и выброситься в открытый космос! Блин, если вы люди — докажите это: ведите себя, как люди!..
— Звучит двусмысленно, — все же еще пытался хорохориться Костя — но как-то уже совсем без запала, словно по инерции. — Страшнее человека тварь еще поискать…
— Одну мы знаем, — заметила Настя. — Давайте попробуем прилично смотреться хотя бы на ее фоне.
31
Борт клипера звездного класса, выполняющего рейс приоритета 3–1 (Периферийная Миссия Страты), сорок один день до подведения черты
Как таковым, космическим полетом Настя оказалась слегка разочарована.
Нет, конечно же она прекрасно понимала, что все будет не так, как в фильмах про Гагарина или «Аполлон-13» (в отличие от кинофантастики, их она смотрела — впрочем, говорят, история миссий «Аполлона» — самое что ни на есть ненаучное фэнтези), но подсознание упорно выдавало ассоциативный ряд: разноцветные кнопочки, мешковатые скафандры, «Поехали!», «Хьюстон, у нас проблема!», «Земля в иллюминаторе…», невесомость… В реальности ничего этого не оказалось: ни кнопочек, ни скафандров, ни самого захудалого иллюминатора. И ни тебе вдавливающих в кресло перегрузок, ни, наоборот, невесомости — ходишь, словно по собственной квартире, а в то, что справа по борту пролетает какая-нибудь Альфа или Проксима Центавра — изволь верить на слово.
Марина рассказывала, что у них на «Ковчеге» было точно так же, некоторые из «юных талантов» даже поначалу сомневались, что корабль в самом деле стартовал с Земли. Подозревали, что это розыгрыш такой. Правда, там им Рыя потом невесомость продемонстрировала — со всеми вытекающими в виде заляпанных рвотой коридоров.
«Пани Горска» на подобные глупости отвлекаться явно не собиралась.
За все трое суток полета «Францишка» сподобилась навестить своих пассажиров лишь однажды. Да еще заявилась к ним в каюту не под привычной личиной, а в своем мерзком монструозном облике — наверное, поленилась блузку застегивать. Костю, который до сих пор с подлинной наружностью инопланетянки был не знаком, едва кондратий не хватил. Да что там Костя, Настя и сама перепугалась до икоты, вообразив, что это по их души наведался трутень, а Марина, истошно заорав, запустила в чудовище тарелкой с едой — было как раз время обеда — и спряталась за дверью ванной.
— Вот поэтому я и забрала у вас оружие, dzieci, — голосом «пани Горской» произнес монстр, смахнул страшным чешуйчатым хвостом оранжевую кашицу со складок безносой и безротой морды и ретировался. Зачем вообще приходил — непонятно.
