Хлестаков (ходит и разнообразно сжимает свои губы. Наконец говорит громким и решительным голосом). Послушай, эй, Осип!
Осип. Чего изволите?
Хлестаков (громким, но не столь решительным голосом). Ты ступай туда.
Осип. Куда?
Хлестаков (голосом вовсе не решительным и не громким, очень близким к просьбе). Вниз, в буфет… Там скажи… чтобы мне дали пообедать.
Осип. Да нет, я и ходить не хочу.
Хлестаков. Как ты смеешь, дурак!
Осип. Да так, всё равно хоть и пойду, ничего из этого не будет. Хозяин сказал, что больше не даст обедать.
Хлестаков. Как он смеет не дать. Вот еще вздор!
Осип. Еще, говорит, и к городничему пойду; третью неделю барин денег не плотит. Вы-де с барином, говорит, мошенники, и барин твой плут. Мы-де, говорит, этаких широмыжников и подлецов видали.
Хлестаков. А ты так уж и рад, скотина, мне всё это сейчас пересказывать.
Осип. Говорит: этак всякой приедет, обживется, задолжается, после и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не буду, я прямо с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму.
Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно. Ступай, ступай, скажи ему. Такое грубое животное!
Осип. Да лучше я самого хозяина позову к вам.
Хлестаков. На что ж хозяина? ты поди сам скажи.
Осип. Да право, сударь…
Хлестаков. Ну ступай, чорт с тобой! позови хозяина.
(Осип уходит.)
Явление III
Хлестаков один.
Ужасно как хочется есть. Так немножко прошелся; думал, не пройдет ли аппетит, — нет, чорт возьми, не проходит. Да, если б в Пензе я не покутил, стало бы денег доехать домой. Пехотный капитан сильно поддел меня. Штосы удивительно, бестия, срезывает. Всего каких-нибудь четверть часа посидел — и всё обобрал. А при всем том страх хотелось бы с ним еще раз сразиться. Случай только не привел. Какой скверный городишка! В овошенных лавках ничего не дают в долг. Это уж просто подло. (Насвистывает сначала из Роберта, потом:
„Не шей ты мне матушка“, а наконец ни сё, ни то.) Никто не хочет идти.
Явление IV
Хлестаков, Осип и трактирный слуга.
Слуга. Хозяин приказал спросить, что̀ вам угодно.
Хлестаков. Здравствуй, братец! Ну, что ты, здоров?
Слуга. Слава богу.
Хлестаков. Ну, что, как у вас в гостиннице? хорошо ли всё идет?
Слуга. Да, слава богу, всё хорошо.
Хлестаков. Много проезжающих?
Слуга. Да, достаточно.
Хлестаков. Послушай, любезный, там мне до сих пор обеда не приносят, так пожалуста поторопи, чтоб поскорее, видишь, мне сейчас после обеда нужно кое-чем заняться.
Слуга. Да хозяин сказал, что не будет больше отпускать. Он, никак, хотел идти сегодня жаловаться городничему.
Хлестаков. Да что ж жаловаться? Посуди сам, любезный, как же? ведь мне нужно есть. Этак могу я совсем отощать. Мне очень есть хочется; я не шутя это говорю.
Слуга. Так-с. Он говорил: „я ему обедать не дам, покамест он не заплатит мне за прежнее“. Таков уж ответ его был.
Хлестаков. Да ты урезонь, уговори его.
Слуга. Да что ж ему такое говорить?
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он думает, что как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
Слуга. Пожалуй, я скажу.
Явление V
Хлестаков один.
Это скверно однако ж, если он совсем ничего не даст есть. Так хочется, как еще никогда не хотелось. Разве из платья что-нибудь пустить в оборот? Штаны, что ли, продать. Нет, уж лучше поголодать, да приехать домой в петербургском костюме. Жаль, что Иохим не дал на прокат кареты, а хорошо бы, чорт побери, приехать домой в карете, подкатить эдаким чортом к какому-нибудь соседу-помещику под крыльцо, с фонарями, а Осипа сзади одеть в ливрею. Как бы, я воображаю, все переполошились: „кто такой, что такое?“, а лакей, золотая ливрея, входит (вытягиваясь и представляя лакея:) „Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?“ Они, пентюхи, и не знают, что такое значит „прикажете принять“. К ним если приедет какой-нибудь гусь помещик, так и валит, медведь, прямо в гостиную. К дочечке какой-нибудь хорошенькой подойдешь: „Сударыня, как я… “ (потирает руки и подшаркивает ножкой). Тьфу (плюет), даже тошнит, так есть хочется.
Явление VI
Хлестаков, Осип, потом слуга.
Хлестаков. А что?
Осип. Несут обед.
Хлестаков (прихлопывает в ладоши и слегка подпрыгивает на стуле). Несут! несут! несут!
Слуга (с тарелками и салфеткой). Хозяин в последний раз уж дает.
Хлестаков. Ну, хозяин, хозяин… Я плевать на твоего хозяина! что там такое?
Слуга. Суп и жаркое.
Хлестаков. Как, только два блюда?
Слуга. Только-с.
Хлестаков. Вот вздор какой! я этого не принимаю. Ты скажи ему: что это в самом деле такое!.. этого мало.
Слуга. Нет, хозяин говорит, что еще много.
Хлестаков. А соуса почему нет?
Слуга. Соуса нет.
Хлестаков. Отчего же нет! я видел сам, проходя мимо кухни, там много готовилось. И в столовой сегодня поутру двое каких-то коротеньких человека ели семгу и еще много кой-чего.
Слуга. Да оно-то есть, пожалуй, да нет.
Хлестаков. Как нет?
Слуга. Да уже нет.
Хлестаков. А семга, а рыба, а котлеты?
Слуга. Да это для тех, которые почище-с.
Хлестаков. Ах ты, дурак!
Слуга. Да-с.
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же они едят, а я не ем? отчего же я, чорт возьми, не могу так же? разве они не такие же проезжающие, как и я?
Слуга. Да уж известно, что не такие.
Хлестаков. Какие же?
Слуга. Обнаковенно какие! они уж известно: они деньги платят.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать; (наливает суп и ест) что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкуса нет, только воняет. Я не хочу этого супа, дай мне другого.
