Нуванда неторопливо шел по коридору, стараясь не выдать, как больно ему было двигаться. Когда он приблизился к своей комнате, к нему подошли Нил, Тодд, Нокс, Питтс и Микс.
– С тобой все в порядке? – спросил Перри. – Что произошло? Тебя вышибли?
– Нет, – не оборачиваясь, процедил тот.
– А что?
– Я должен всех выдать, публично извиниться – и тогда все будет забыто.
– И что же ты собираешься делать?
Открыв дверь, Далтон переступил порог комнаты.
– Чарли!
– Шел бы ты к черту, Нил! А зовут меня Нуванда, – и, смерив парней многозначительным взглядом, он хлопнул дверью.
Ребята переглянулись. На лицах их сияли торжествующие улыбки. Сломать Далтона не удалось.
Тем же днем после обеда по одному из учебных корпусов Уэлтона шествовал Гейл Нолан, направляясь в сторону кабинета Китинга. Остановившись у двери, он постучал и вошел. Китинг и Макаллистер беседовали.
– Можно вас на два слова, мистер Китинг? – прервав их, спросил директор.
– Прошу меня извинить, – заторопился наружу Макаллистер.
Помолчав, Нолан оглянулся.
– В этом классе я начал преподавать, Джон. Вы знали об этом? – произнес он ностальгическим тоном, неторопливо расхаживая по кабинету. – Мой первый стол…
– Не знал. А что вы преподавали? – отозвался Китинг.
– Литературу. Задолго до вашего прихода. Бросить преподавание было трудно, – вновь выдержав паузу, он воззрился прямо на Китинга. – До меня дошли слухи, Джон, о ваших эксцентричных методах ведения уроков. Я вовсе не утверждаю, что именно они привели к выходке Далтона, но должен предупредить, что мальчики его возраста впечатлительны.
– Ваша взбучка оставила неизгладимый след, я убежден.
Нолан удивленно приподнял брови, но сделал вид, что колкости не слышал.
– Что происходило позавчера во дворе? – продолжил он.
– Во дворе?
– Ребята маршировали, хлопали…
– О! Это упражнение, доказывающее опасность конформизма. Я…
– Но существует учебная программа! Если вы в ней сомневаетесь, что помешает им делать то же самое?
– Цель образования – научить самостоятельно думать, – улыбнулся Китинг.
– В их возрасте?! Ни в коем случае! – язвительно усмехнулся директор. – Традиция, Джон! Дисциплина! Подготовьте их к колледжу, а остальное приложится, – и, покровительственно похлопав преподавателя по плечу, он, посмеиваясь, удалился.
Китинг остался стоять, не говоря ни слова. Он отвернулся к окну. Спустя мгновение в дверь просунул голову Макаллистер – тот, по всей видимости, подслушивал.
– На вашем месте, Джон, меня бы не пугал конформизм у подопечных, – прокомментировал шотландец.
– Почему же?
– Ну, вы же и сами являетесь выпускником этого благословенного заведения, разве нет?
– Именно так.
– Так вот, если хотите вырастить убежденного атеиста – дайте ему строгое религиозное воспитание! – поделился наблюдением Джордж Макаллистер. – Беспроигрышный метод!
Некоторое время Китинг взирал на него с изумлением, потом вдруг расхохотался. Расплывшись в улыбке, Макаллистер повернулся на каблуках и зашагал прочь по коридору.
Ближе к вечеру Китинг направился к спальням средних классов. Ребята спешили на заседания клубов и встречи кружков. Учитель подошел к Чарли, который как раз выходил из дверей в окружении группы друзей.
– Мистер Китинг! – воскликнул тот, не ожидая его здесь увидеть.
– Дурацкую вы шутку выкинули, сэр, – сухо произнес словесник.
– Вы на стороне мистера Нолана?! – недоуменно воскликнул Далтон. – А как же carpe diem, высасывание из жизни ее…
– Да, но высасывать костный мозг надо так, чтобы не подавиться костью, Чарльз! Есть время для дерзости – и есть для осмотрительности. Мудрый понимает, что пустить в ход.
– Я думал, вам понравится, – неуверенно произнес Нуванда.
– Если тебя исключат из Уэлтона, мне это совсем не понравится. Это не будет ни дерзким, ни осмотрительным поступком, а просто глупым. Пусть эта школа далека от идеала, но ты упустишь блестящую возможность!
– Да? – раздраженно буркнул Чарли. – Какую, например?
– Например, если уж на то пошло, посещать мои уроки! Понял, дружище?
– Да, капитан, – улыбнулся тот.
– И прошу не терять голову – это вас всех касается! – обернулся Китинг к обступившим Чарли остальным членам общества.
– Да, сэр!
Усмехнувшись, Китинг покинул ребят.
На следующий день, сидя в классе, ученики наблюдали, как Джон Китинг большими жирными буквами выводит на доске слово «КОЛЛЕДЖ».
– Сегодня, джентльмены, – объявил он, – наше внимание будет направлено на развитие навыка, без которого вам не обойтись, если вы хотите выжать все из вашего последующего образования: а именно, искусства рассуждать о книгах, которые вы не читали.
Словесник выдержал паузу. По классу пробежал смешок.
– Обучение в колледже, возможно, убьет в вас любовь к поэзии, – расхаживая из стороны в сторону, продолжил тот. – Этому поспособствуют долгие часы, проведенные за анализом, препарированием и критическим разбором. Однако колледж также познакомит вас со всеми возможными видами литературы – от непостижимого чуда, которым вы не сможете никак насытиться, до совершеннейшего дерьма, которого стоит остерегаться, аки бубонной чумы. Предположим, вам достанется курс «Роман Нового времени». В течение всего семестра вы будете наслаждаться такими захватывающими, как «Отец Горио» Бальзака, или задевающими за живое, как тургеневские «Отцы и дети», шедеврами, но когда получите задание для выполнения курсовой работы, обнаружите, что писать вам придется о родительских чувствах в романе «Сомнительная дебютантка», вышедшем из-под пера – если к нему вообще применимо столь благородное слово – не кого иного, как вашего преподавателя собственной персоной.
Приподняв бровь, учитель оглядел класс.
– Прочтя первые страницы три, вы поймете, что с бо́льшим удовольствием пошли бы добровольцем в армию, чем стали бы тратить свою драгоценную жизнь на то, чтобы засорять свой мозг подобными нечистотами – но неужели они станут для вас поводом отчаиваться, получать неудовлетворительную оценку? Вовсе нет! Потому что вы будете к этому подготовлены.
Молодые люди внимательно слушали, следя взглядом за марширующим по классу Китингом.
– Возьмите в руки книгу, переверните задней сторонкой кверху и прочтите, о чем в ней речь: например, о некоем Фрэнке, продавце сельскохозяйственной техники, который готов пожертвовать всем, чтобы позволить своей дочери Кристине войти в те круги, в которых она жаждет вращаться. Начните ваше эссе с того, что нет необходимости подробно пересказывать сюжет известного романа, – и вставьте в этот пассаж ровно то количество деталей, которое необходимо, чтобы заставить профессора поверить, что вы его действительно читали. Затем перейдите к чему-то общеизвестному и в то же время претенциозному. К примеру, можете написать: «Нельзя не отметить параллель между гнетущей картиной отношений отца и дочери, которую рисует нам автор, и современной фрейдистской теорией. Безусловно, Кристина и есть Электра, а ее отец – не кто иной, как преступник Эдип». И наконец, обратитесь к мистицизму и напишите примерно следующее…
