— То есть, ты с ним ничего не обсуждала. — Вздохнула Бонни. — Ладненько. Не мне осуждать.
Ну да, не девчонке, отчаянно пытающейся скрыть свою дохлую ворону за чужим, куда более скандальным дельцем. Да и вообще: я играю по правилам, которые установила Академия. Если правила такие дурацкие, разве я виновата, что ими пользуюсь?
Не думаю.
Любой бы на моем месте постарался выжать из ситуации максимум.
Любой.
Это выгодно не только мне, но и Щицу.
— Хватит стоять с таким кислым выражением лица. — Вдруг улыбнулась Бонни, — А то как будто ругаемся. Пошли, чаю выпьем, а то надоело стоять и обтекать в коридоре.
— А… — я указала на раскорячившуюся на весь дверной проход железяку.
— Щиц обещал прийти вечером, после работы. Он знает, что ты его звала, просто занят был. — Еще шире улыбнулась Бонни. — Каркаре он понравился. Так что подождем его, авось разберется с этой штукой. Да и предлог будет спросить так, как будто тебя вообще интересует его мнение. Я почему-то так и подумала, что вряд ли ты успела у него хоть что-то спросить… белки видели вас вместе один-единственный раз, догадаться было несложно. Поэтому я просто пригласила его на новоселье.
Какая она, все-таки, лиса. И как мне повезло, что эта лиса на моей стороне.
— А ему никто не мог рассказать? — Спросила я на всякий случай.
— Думаешь, почему я на стипендии?
Бонни посмотрела на меня так, как будто ответ был очевиднее некуда. А я даже и не знала, что она на стипендии. Наверное, надо ее поспрашивать о жизни, а то все время какие-то удивительные открытия…
Бонни успела пролезть под раскладушкой и поставить чайник на скромно стоявший в уголке кусок железа, который здесь заменял плиту. В отличие от меня она умела им пользоваться — то есть разогревать железку с помощью магии, демонов, не знаю чего, Холод ее разберет.
Так и не дождавшись от меня внятного ответа, Бонни пояснила:
— Редкий у меня дар, поэтому решено было выделить мне стипендию. Не от Академии — от соседнего города. Говорят, сам нэй Дезовски выделил какую-то сумму… мне нужно будет отработать у него на фермах пять лет после окончания обучения, но я не против…
Бонни болтала беззаботно и искренне. Конечно, то, что ее обучение частично оплачивал папенька, было подозрительно. Но если бы она привязалась ко мне из-за этого, то она бы никогда мне не рассказала. И… это я с ней заговорила.
Иногда случайности — просто случайности.
Я решила, что буду думать так. Совершенно не хотелось все время подозревать собственную соседку: только трепать нервы и себе и ей. Даже если ее и подослали — и что? Кто бы отказался от такого шанса? Я? Будь я дочерью доярки? Трижды «ха»!
— …и, в общем, никто кроме меня в этой Академии с животными говорить не может. А, еще одна очень старенькая преподавательница, к которой я должна буду ходить на индивидуальные занятия. А больше никак и не подслушать: кабинет-то изолированный, да и шумно…
Неудивительно, что папенька отвалил за Бонни круглую сумму. Он всегда любил полезные диковинки.
Наверное, я все-таки в него пошла. Нашла же с Бонни общий язык.
Сейчас еще и получу себе единственного в своем роде фамильяра и заживем!
Кажется, эта Академия все-таки не станет пустой тратой времени…
Глава 4
В любой ситуации можно найти положительные моменты. Например, Щиц был настолько любезен, что занес раскладушку. То, что мы с Бонни волокли с большим трудом, в его руках больше не выглядело чудищем.
Щиц аккуратно поставил ее на пол и даже разложил.
— Новоселье, значит. — Хмыкнул он беззлобно. — Еще что-нибудь перенести надо? Может, передвинуть?
И вот после этого мне вдруг стало жутко стыдно. Он так это сказал… спокойно, он знал, что вместо чая его будут ждать бесконечные подай-принеси и давно с этим смирился…
Я не должна была стыдиться, но сложно было привыкнуть, что кто-то, кто не ведет себя как слуга, ведет себя как слуга, когда дело доходит до работы. Это просто не укладывалось в голове. У меня там просто не было правильной полочки, куда я могла бы Щица определить.
А вот Бонни совершенно не знакомы были муки совести. А может, у нее как раз все замечательно укладывалось. Она просияла:
— Ой, а можешь? Я котлы оставила… Мелкие перетащила, но у меня и чугунный есть, мне подарил…
…нэй Дезовски подарил, ага, кто же еще. Дочь бы так собирал, как Бонни. Хотя нет! Бонни он подарил какие-то котлы, а со мной отправил тетеньку.
Надо написать ему письмо: пусть приплачивает мне за свое освобождение из-под бдительного рыбьего ока. И в церковь хоть иногда заходит, а то еще подумают что-нибудь не то. Дочь ведьма, сестра — злобная старая карга, тоже вылитая ведьма…
Я беспокоюсь за папеньку. Беспокоится ли он за меня?
Вряд ли: на носу конец квартала и плановый визит налоговиков. В это время его даже поесть заставить — и то проблема. А через две недели ему опять придется лечить печень…
У-у-у, тетенька, надеюсь, ты не забыла принять необходимые меры перед отъездом! Нэйе Улина в курсе, должна справиться, но…
Как бы папенька ее не уволил: его в это время раздражает все на свете, даже забота.
— …нэй Дезовски! — Голосок Бонни вывел меня из задумчивости, но письмо я все-таки решила обязательно написать.
Услышав знакомую фамилию, приготовилась безнадежно врать, что просто однофамилица, но тут вспомнила, что выдала Щицу только имя, и решила не обращать на это лишнего внимания.
— Так ты на стипендии? Этот же тот, что сыры Дезовски и все в этом духе? — вежливо поинтересовался Щиц, — Твой дар, наверное, очень ценный и полезный. Я впервые вижу кого-то, кто может разговаривать с животными и из кого при этом песок не сыплется.
Бонни просто-таки засветилась от гордости.
— Мне даже обещали работу. — Смущенно призналась она, натягивая рукава на ладони. — Так что да… Знаешь, подождут до завтра эти котлы… ты кушал? Мы пока тебя ждали, Эля тут это…
— Бонни, это просто каша из твоей, между прочим, крупы! — Немного резковато перебила я.
Я считала, что среди нас двоих хоть кто-то должен мыслить ясно. И мне не нравилось, когда этим кем-то приходилось становиться мне.
И вообще, почему она так радуется такой простой похвале? Это же не изысканный комплимент ее шикарным локонам или острому уму, да и Щиц — не прекрасный принц.
Не достойны мы, Дезовски, такого преклонения. Я вот точно не блещу и не сияю, и по грязи вполне могла тогда пройтись, если бы ножки не устали… ну, оно и к лучшему: а то кто знает, записали бы меня в святые, пришлось бы еще больше краснеть.
Еще пару недель назад я бы приняла такое поведение Бонни как должное; но когда я вошла на территорию Академии что-то во мне сломалось.
