— Одна. С тех пор, как кое-кто дал повод для слухов в отношении моего рода…
— Так благодарила б, — перебила Бонни, — теперь твоя комната только твоя.
— Какое еще окно? — пресекла я назревающую пикировку.
— Обычное окно. Раз! И лопнуло.
— А если в тебя молния ударит, это тоже мы виноваты? — фыркнула Бонни.
— Если от нее будет так вонять всеми вами сразу — да, — парировала Маркарет, — вы что, объединили силы в магическом кругу, чтобы выбить мне окно? Хотите, покажу, как это делает нормальная ведьма? В одиночку?
— Да о чем ты… — попыталась я вмешаться, но было поздно.
Маркарет сплела пальцы, вытянула губы трубочкой и спела протяжный звук: «вперед» на хашасса. И, будто отзываясь на него, наше окно лопнуло и осыпалось осколками. В основном на улицу, но и нам досталась парочка.
— Бесы, — ругнулся Щиц, — я ж совсем недавно его менял. — он с горечью посмотрел на осколки, но вдруг просиял, — Говорил же, ну! Это была не ее кошка!
— Да чего вам от Каи-то нужно? — в глазах Маркарет промелькнула растерянность, — причем здесь моя кошка?
— Скорее всего не при чем, — пожал плечами Щиц, — прости. Эля немного переволновалась, и случилось то, что случилось, окно я тебе самолично сменю, не волнуйся, ну?
Бонни покачала головой.
— Не-е-е, а вдруг она ее перекрасила? — упрямо сказала она.
Кажется, ее задело, что кошка пришла во время ее отсутствия, и она отчаянно хотела, чтобы кто-нибудь кроме нее почувствовал себя виноватым.
— Нет, Щиц прав, — поддержала я, — если бы я так реагировала на кошку Маркарет, как на эту, я бы на уроках сидеть не могла. Маркарет, ты не могла бы позвать Каю, если тебе не трудно?
— А? Ну да.
Я впервые видела Марку настолько… удивленной. Она ведь пришла с войной, и могла на нее рассчитывать, а мы вели себя так… странно.
Она щелкнула пальцами, и кошка вдруг оказалась у нас на подоконнике. Жирная и черная.
Чихать пока не хотелось.
— Кая, Эля хочет тебя погладить.
Кошка всем своим видом выразила презрение к желанию всяких там Эль, но все-таки подошла и вспрыгнула мне на колени.
Я шмыгнула носом. Знакомо зачесались уголки глаз.
Щиц поспешно подхватил Каю и сунул хозяйке в руки. Тут Маркарет впервые заметила его царапины.
— Кая? — строго спросила она.
Кошка задрала подбородок, отворачиваясь от хозяйки, которая посмела усомниться в ее благовоспитанности.
— Не говорит? — сочувственно спросила Бонни.
— Не хочет, — отмахнулась Маркарет, — кто это вашего горбатика так?
Щиц поморщился.
— Прекрасная тайе, я тот, кто поставит вам окно, — мягко напомнил он, — это очень сложная работа, вот что я вам скажу, ну? Чуть что — и такие сквозняки гулять начнут…
Маркарет вздохнула.
— Кая не позволила бы себе так себя вести, — уверенно сказала она, — что, не заживает, нэй Щиц?
— Обычные кошачьи…
— Похоже на раны от когтей нежити, вот что я вам скажу. — провозгласила Маркарет так торжественно, будто только что раскрыла преступление века.
— С чего ты… — начала было Бонни, — но Маркарет перебила.
— Я собираюсь стать ведьмой-охотницей, вот и читаю всякое. Типичные раны от когтей нежити: сейчас еще и загноятся, если не промыть. Так что тут происходит? За что пострадало мое несчастное окно и бедная кошка?
Щиц взглянул на меня.
Бонни умоляюще покачала головой: «не надо ей об этом знать».
Один за, один против: решение за мной. Моя же бабушка.
— Э-э-э… — протянула я, — промывать проточной водой или надо что-то сварить?
Щиц отвернулся и молча начал закатывать остатки рукавов; Бонни одобрительно улыбнулась.
— Скажем, зелье какое-нибудь? — продолжила я, — Кстати о зельях… Моя бабушка варила зелья… Э-э-э… в общем… ты нигде случайно не читала… могут ли духи мертвых оборачиваться, ну, скажем, черными кошками?
Щиц замер.
Бонни звонко хлопнула себя по лбу.
— Призраки или духи? Это разные… сущности… Призраки… наверное… вроде бы… рядом с кладбищами… или там, где сильны некротические… токи… — Маркарет затихла и задумалась о чем-то, и вдруг добавила, — или много жизненной и магической силы!
— А если где-то уже много-много лет не было никаких духов, зато много-много ведьм?
— Тогда сложно сказать, чего призрак не может. Да и духу куда легче эволюционировать до призрака… Силы-то полно.
— …Например, в Академии.
— Разве тут нет защиты? — вскинула идеальные брови Маркарет.
— В том-то и дело, что есть, — хмыкнула я, — но ставили-то ее ведьмы. Которые уже умерли. В основном от старости.
— А. А-а-а… А?
За сегодняшний день я увидела на лице у Маркарет больше искренних эмоций, чем за все предыдущие дни сразу. Она как будто забыла, что родилась аристократкой: любопытство превратило ее в обычную ведьму-ученицу.
Мы вели себя как равные.
И не придавали этому особого значения.
Только эта мысль промелькнула у меня в голове, и я тут же поймала ее за хвост и запихнула подальше, чтобы не дай Бог не сглазить. Все-таки я хотела наладить с Маркарет нормальные отношения.
К тому же она оказалась на диво полезна. Для аристократки.
Ведьма-охотница… а кто такие ведьмы-охотницы, кстати? Это те, что бродят из города в город и пытаются отловить особо наглых чудовищ, что ли?
Ну и мечты… никогда бы не подумала.
Маркарет ведь такая… утонченная. И рисует хорошо. Охотниц, которых я видала на своем недолгом веку, сложно было заподозрить в склонности к изящным искусствам. Не говоря уж о том, что куда чаще мне встречались охотники…
Щиц протянул ей руки.
— Ну?
Маркарет оглянулась, будто ища что-то: Бонни без слов достала нашу аптечку и сунула ей.
— Только ради Щица, — буркнула она, сдувая с носа русую прядь.
Выглядела она… свирепо. Дулась. Маркарет ей не нравилась.
Но она признавала мое право самой решать, как распоряжаться историей про мертвую бабушку, которая гостит в моих снах.
Боже! Нам же еще избушку лесника от ее пентаграмм отмывать! Совсем об этом забыла…
Маркарет выбрала какой-то пузырек и плеснула прямо на царапины. Щица перекосило, но он, к чести его, смолчал, только посмотрел на меня взглядом великомученика.
Маркарет тем временем неловко заматывала Щицевы руки бинтами. Она аж прикусила губу от усердия, но с каждым витком явно все больше отчаивалась.
