Иногда я сомневалась, способен ли испытывать чувства Алек Стоун — выдержанный, спокойный и волевой даже в критических ситуациях. Нормально ли это для гуманоида? Надо же как-то выражать эмоции. Может, ему помогают тренировки?
В размышлениях я незаметно для себя собрала оборудование, и мы двинулись в обратный путь. Как же хотелось скорее добраться до базы, которую про себя уже называла домом! Каникулы во время карантина совсем меня избаловали.
— Сколько еще до станции? — спросила, поежившись.
Скафандры разрядились, когда мы еще складывали оборудование, а в северной части материка в ночное время температура далека от комфортной. Драг заметил мои ужимки и прибавил температуру в кабине.
— Еще минимум два часа. Это один из самых отдаленных объектов, даже при нашей скорости дорога довольно дальняя.
— Хорошо, что работа на нем окончена, больше ехать не придется. Как же тяжело на еще не обжитых планетах, — устало заметила я.
— Так всегда было. Сначала люди осваивали континенты, потом системы. Теперь вот все дальше и дальше колонизируем космос.
В машине воцарилось уже привычное молчание. Каждый думал о своем, автопилот нес нас по пересеченной местности, рассекая ночной мрак. Периодически над нами пролетала какая-то живность, заставляя вздрагивать. Но ночная жизнь нам не мешала, она шла своим чередом. Иногда мирно, иногда не очень.
И только я подумала, что хоть в этот раз все прошло спокойно, как сработал закон подлости, единственный незыблемый во всех уголках Вселенной. В космоавтокар ударилось крупное животное, упавшее сверху, в ту же секунду стекло входной двери разлетелось, засыпав лицо осколками.
Машина резко остановилась, заставив тела по инерции вписаться в панель управления, — повезло, что не перевернулись. Грудная клетка от удара болела, и я старалась облегчить боль, отдышавшись. Воздух приятно холодил, позволяя прийти в себя.
— Виктория, вы как? — Стоун, развернув меня к себе, всматривался в лицо.
— Вроде цела. Что произошло?
— В нас кто-то врезался. Возможно, животные в небе сражались, и это был проигравший, — предположил полковник.
— Не мог он проиграть где-нибудь в другом месте? Ну почему именно мы? — едва не взвыла.
— Вопрос по делу, но он останется без ответа. Нужно выйти и осмотреть повреждения, достать необходимые вещи. Заодно доложу об аварии. — Бормоча, драг выбрался наружу.
Активировав плокстор, он связался с базой, рассматривая расплющенный нос машины. Да мы чудом остались живы!
Обратно Стоун вернулся мрачный.
— Нас заберут через два часа.
— Но… — Я задохнулась от возмущения, так и не договорив.
Тепло выветрилось из кабины моментально, я начала мерзнуть и зябко обхватила себя руками. Если животина нас не добила, это сделает холод. Тупиковая ситуация.
Выбора не было, мы молчали, думая, как быть дальше. Еще и замерзали.
— Виктория, поймите меня правильно, но для того, чтобы согреться, нам надо стать… ближе. Иначе, боюсь, до того, как нас спасут, мы обзаведемся осложнениями со здоровьем, если вообще дождемся помощи, — сдержанно заметил Стоун.
— Насколько ближе?
На предложение отреагировала спокойно. Нафантазировать романтический или эротический подтекст можно в тепле и сытости. А тут ужасно хочется есть, ног вообще не чувствую, зуб на зуб не попадает, и тело потряхивает от потери тепла.
— Очень близко. — Судя по голосу, полковник тоже был на пределе.
Температура в кабине неуклонно снижалась.
— Тогда давайте сближаться, потому что меня… уже трясет от холода, — проговорила, запинаясь, и сильнее обхватила себя руками.
Драгу не нужны были больше слова. Меня, словно пушинку, подняли в воздух и пересадили к себе на колени. С заднего сиденья он взял укрывной материал для оборудования и обмотал нас для сохранения тепла так, что вздохнуть было тяжело. Два тела притиснулись, и непонятно, где заканчивалось одно и начиналось другое. Наши лица были совсем близко, казалось, чуть поверни голову — и можно прикоснуться губами к коже. Очень мило и холодно.
— Ну как? — сдавленно спросил Стоун.
— Лучше, — с трудом выдохнула, очень уж тесно было в коконе, — но все равно холодно.
— Больше идей нет. Теперь только ждать.
Шмыгнув носом, попыталась смириться, и тут мне пришла в голову мысль.
— Полковник, но вы же драг!
Мужчина моргнул.
— Я в курсе. И что?
— Наше положение может как-то негативно на вас сказаться? — нахмурилась я.
— Переживаете?
— Вы меня защищаете, причем вполне успешно. Если я могу вас защитить, готова это сделать, — ответила уверенно. — Может ли быть в данной ситуации опасность для вас?
— Не знаю. У драгов все очень сложно с личными отношениями. Единственное, что вы можете сделать, это отвлечь меня.
— Хорошо-о-о, — протянула, — давайте попробуем. Начнем с простого: для того, чтобы ядерный синтез мог возникнуть, реагирующие ядра должны сблизиться на расстояние порядка радиуса действия ядерных сил, а это, в свою очередь, требует преодоления кулоновского барьера между заряженными частицами. Поэтому вышеуказанные реакции в обычных условиях идут только при сообщении ядрам достаточной кинетической энергии: либо в ускорителе, либо с помощью высокого нагрева в атомном взрыве или в мощном газовом разряде.
— Это что такое? — в шоке переспросил Стоун.
— Базовые принципы физики из учебника. Подойдет?
— Да, отлично. — Полковник кивнул, и я продолжила:
— Таким образом, при ядерных реакциях, вызываемых мюонами в жидком дейтерии или смеси дейтерия и трития, образуются мезомолекулы…
Дело осталось за малым — продержаться два часа.
* * *
Алек Уотерстоун
Не могу поверить, но впервые за много лет простудился. Кошмар какой-то. Эта командировка меня доконает.
— Что ты такой мрачный? Из-за вчерашнего? — спросил Маркус.
В связи с аварией сегодня с ребятами занялись переписью всего оборудования и машин, а на объект отправимся завтра. И я этому рад. А то, уже выезжая из лагеря, чувствую, как будто отправляюсь на операцию по обезвреживанию террористов.
— Уже знаешь? — пробормотал, сверяя номера машины и осматривая общее состояние.
— Весь лагерь знает. К тому же сегодня стал свидетелем интересной сцены с твоей Викторией, — усмехнулся приятель.
— Она не моя Виктория, — поправил, переходя к следующей машине.
— А почти все в лагере считают, что твоя.
Развернувшись, я впился в Маркуса взглядом.
