Господин Альво толкнул дверь одной из палат, и я приятно удивилась.
Крохотная, но отдельная комнатка, в углу, на матрасе, брошенном прямо на пол, сидит девушка лет двадцати, может, даже старше. Одета в одну рубаху, длинные черные волосы падают на лицо, она вся съежилась в комочек в углу…
– Вот, пожалуйста. Риса Авир, семнадцать лет, мещанка. Возвращалась домой от подруги, попалась подонкам. Девчонку изнасиловали, едва не убили и бросили помирать. Повезло, что выжила. Хотя… повезло ли?
– У нее никого нет? – уточнила я.
– Почему? Есть родители, братья, сестра, кажется, есть… просто она сейчас спокойная, а так может начать биться головой об стену, пыталась перегрызть себе вены, разбить голову…
Я посмотрела на девушку с сочувствием.
Бедняга.
– Можно мне подойти к ней поближе?
– Пожалуйста. Женщин она не боится, а вот мужчинам не стоит приближаться даже на расстояние вытянутой руки. Чем дальше, тем лучше.
Это верно, на господина Альво девушка смотрела с таким ужасом… словно тут лично Темный погулять вышел.
– Никого не узнает, кричит, бьется…
Я кивнула и медленно пошла вперед.
Шаг.
Моя сила бьется внутри, ищет выхода, я снимаю браслет и выпускаю ее на свободу.
Шаг.
Вокруг меня воздвигаются прозрачные стены ледяного кристалла. Здесь и сейчас для меня нет людей, есть только их мысли. Только разум… и присутствующих я вижу насквозь.
Шаг.
Альво спокоен. Он уверен, что у меня ничего не получится, но согласен подождать, потерпеть придурь богатенькой герцогини. А та может денег на лечебницу подкинуть, может с больными помочь, зачем ссориться с таким полезным человеком? Справедливости ради, относится он к герцогине неплохо, кто ж не любит сундуки с золотом и всякими благами?
Шаг.
Ветана переживает. И за меня, и за девушку, она же ее и лечила, после того… Тело вылечить удалось, а вот душа пребывает в сумерках. А Вете очень хочется, чтобы все были здоровы. Это не просто ее магия, она сама такой человек, она любит людей и желает им только добра. Хотя и понимает, что люди не всегда его заслуживают. Но – такова ее суть.
Шаг.
А дальше идти-то и некуда, передо мной больная девушка. Она смотрит на меня большими глазами, и я вижу, они не черные, просто темно-карие. Зрачки у нее так расширены…
– Риса, – зову я.
И ледяное сияние кристалла накрывает и ее, затягивая душу девушки туда, где все просто и понятно.
Я погружаюсь в ее воспоминания.
Вот Риса, молодая, красивая, но грустная, вот она идет от подруги, она расстроена. Она поссорилась с парнем, и тот отказался ее провожать, нашел себе другую, демонстративно, напоказ… она идет мимо заборов и расстраивается.
Как так можно?
За что?
Повод кажется ей откровенно надуманным… от забора отделяется темная тень.
Одна, вторая, третья…
– Гуляете, девушка?
Риса пятится назад, ищет глазами помощь, но ее нет. Зато есть грубые руки, они хватают, тянут, мнут и рвут на части…
И есть много-много боли, отчаяния…
ЗА ЧТО!?
В какой-то миг этого становится так много, что Риса не может выдержать. И словно темное покрывало отгораживает ее от мира.
Там ей уже не больно. Не плохо, не страшно… она – спряталась. А здесь ее просто нет.
Я медленно касаюсь висков девушки.
– Рина, иди ко мне? Рина…
Мои руки медленно раздвигают занавесь… оказывается, она не одна большая. Их много. Мелких, прозрачных, словно вуали для танцев в гареме… темных, гадких, закрывающих солнце. А ведь солнце есть.
И есть мир, и смех, и счастье, и зеленая трава, по которой так приятно пробежаться босиком, и алая земляника, которую так приятно срывать губами с веточки или собирать в большой букет. И дождевая вода на деревьях, такая тяжелая, такая прохладная и сладкая, и можно ее даже выпить, если наклонить к себе большой лист, и теплый песок у моря, в который так приятно зарываться пальцами, и смешные крабики, которые угрожающе шевелят своими клешнями, и море…
Да, море…
Вечно непостоянное, изменчивое, восхитительное, такое разноцветное и такое глубокое… оно есть. Неужели ты забыла даже море?
Рина, я тебе не верю.
Море смывает все, оно заберет твои воспоминания навсегда, растворит их в себе, и они станут просто кораллом на дне океана. Красивым и совершенно не страшным, кто же боится кораллов, даже если они принимают самые причудливые формы?
Иди ко мне, Рина, сейчас я протяну тебе руку и мы вместе будем скользить в его прохладных глубинах. Посмотрим рыбок, дернем вон за ту забавную водоросль… иди ко мне.
И я почти чувствую, как на моей руке сжимаются тонкие слабые пальцы.
* * *
Когда я открываю глаза, кристалл трескается, падает, осыпается сотнями тысяч осколков. А я остаюсь в крохотной комнате.
И рядом Рина.
Она держится за мою руку, сильно и цепко, смотрит мне в глаза.
– Ты кто?
– Шайна, – от неожиданности отвечаю я.
– А я где? Что это вообще такое?
Меня вежливо оттесняют от больной, так, что я не успеваю ответить.
– Позвольте-ка? Шайна?
– Да, господин Альво, – отзываюсь я.
Мужчина берет Рину за руку, с некоторой опаской, но девушка не кричит, не пытается вырваться, а смотрит на него, пожалуй, даже и с любопытством.
– Вы кто?
– Вы меня не помните?
– Я должна вас помнить?
– Вы находитесь у нас больше двух лет…
– Где – у вас? – выходит из себя Рина.
– В лечебнице для сумасшедших.
– ГДЕ?!
Мы с Ветаной переглядываемся, и женщина улыбается. Широко и весело, от всей души. Ей ясно, что Рина здорова, целиком и полностью. Остается вызвать родных и передать ее с рук на руки. Поверить в это не может только господин Альво.
– Позвольте… два года назад вы возвращались от подруги. Вас поймали…
– Да, я что-то такое помню.
– Что-то?! Да вы тут два года орали, когда к вам прикасались…
– Правда?
Рина искренне удивлена. Она не помнит, она смотрит на себя… и смотрит с ужасом.
– Почему я в таком виде? Какая грязь… и волосы…
Ветана сдерживает смех героическим усилием.
– Позвольте мне? Господин Альво, я думаю, вам нужно позвать кого-то из служительниц и попросить помочь девушке? И послать человека к ее родным?
