— Как договорились, — пробурчал тот. — Можешь убедиться.
По его знаку двое из сопровождения положили кейсы на капот «лексуса», отойдя чуть в сторону, а третий, огромного роста, остался рядом с банкиром.
Как только Мартыненко подошел к машине и склонился над одним из кейсов, тот что-то гортанно крикнул, и в его руке блеснул ствол.
В следующее мгновение с криком «Ребята, уходим! Это подстава!» Виктор всадил в грудь здоровяку две пули.
Последнее, что успел заметить Огнев, вырывая из-за пояса «макаров», вспышки автоматных очередей, понесшихся в их сторону от «лексуса», и падающего на спину Виталия, метнувшего в автомобиль гранату.
В следующее мгновение грохнул взрыв, и он провалился в темноту…
— А ну-ка, притормози, Мишаня, — буркнул напарнику сидящий в кабине патрульного УАЗа пожилой жилистый старшина. Автомобиль замедлил ход и, съехав на обочину пустынного шоссе, остановился. — Вроде палят? — открыв дверцу машины и прислушавшись, сказал старшина.
Через минуту в той стороне, откуда доносились негромкие хлопки, блеснула вспышка, а потом глухо ухнуло.
— Не иначе разборка, твою мать, — выругался старшина, передернув затвор лежащего на коленях автомата. — Включи мигалку и вызывай опергруппу. Живо!
— А может, сами подъедем? Это у озера, — щелкнул тумблером на панели сержант. За стеклом возникли синие проблески.
— На прошлой неделе экипаж Мальцева вот так подъехал. Где теперь они? Я тебе сказал, вызывай!
— Первый, первый, я шестой! — монотонно забубнил в микрофон рации сержант. — Прошу связи!
Когда прибывшая спустя час оперативная группа в сопровождении патрульного УАЗа подъехала к озеру, там догорал покореженный «лексус» и валялись несколько тел, подплывая кровью.
— М-да, порезвились братки, — хмуро констатировал старший, приказав осмотреть место происшествия.
— Четыре жмура и один вроде живой, — доложил немного спустя кто-то из оперативников.
— А в сторону леса ведут следы машины, — добавил второй, — судя по протекторам — джип.
— Что за лесом?
— Грунтовая дорога, товарищ майор, очень разбитая.
— Слепая?
— Нет, километров через десять выходит на шоссе.
— Свяжись с дежурным, пусть объявит план-перехват, и вызови скорую с труповозкой.
Первой прибыла белая «газель» с крестом, хмурый врач наскоро осмотрел раненого, которого, поместив внутрь, тут же увезли; а затем раздолбанная «буханка», куда две небритые личности поочередно впихнули трупы.
В девять утра в кабинете начальника райотдела майор докладывал о ночном происшествии своему шефу.
— Судя по всему, это очередная бандитская разборка, Валерий Павлович. Двое из убитых кавказцы. А еще двое и раненый по виду русские.
— Личности установили? — недовольно прогудел толстый полковник.
— Устанавливаем. К сожалению, документы оказались только у двоих. Это некто Ахмет Идигов, чеченец по национальности, и директор московской охранной фирмы Виталий Мартыненко.
— Живого допросили?
— Пока нет, — сказал майор. — Он без сознания и находится в больнице.
— Обеспечь его охрану. Что еще?
— Пока все, Валерий Павлович. Работаем, — закрыл тонкую папку.
— Это преступление нужно раскрыть, — жестко взглянул на него полковник. — А то начальство с меня голову снимет. Свободен, иди работай…
Огнев пришел в себя к вечеру. Он с трудом открыл глаза и непонимающе уставился в белый потолок. В голове шумело, к горлу подкатывала тошнота, сознание мутилось.
— Где я? — увидев над собой чье-то расплывчатое лицо, прошептал спекшимися губами.
— В больнице, — ответил далекий женский голос, после чего он почувствовал влажную прохладу в предплечье руки и едва ощутимый укол.
— Вот и отлично, — сказала, вынимая шприц, медсестра. — Сейчас вам станет лучше.
Затем, приподняв голову с подушки, она напоила Огнева чем-то кислым и удалилась из палаты, а вместо нее вошел бывший на месте происшествия майор в накинутом на плечи белом застиранном халате. Скептически оглядев лежавшего, присел на стоящий рядом стул и наклонился к Огневу.
— А ты везучий. Вся братва всмятку, а у тебя лишь пара царапин да контузия. Давай рассказывай, что там у вас случилось?
— Я не помню, — прошелестел губами больной и закрыл глаза.
— А как тебя зовут?
Ответа не последовало.
— Ну что ж, подождем до утра, — хмыкнул майор. — Акимов!
Дверь палаты отворилась, на пороге возник щуплый сержант в шапке и защитного цвета куртке.
— Значит так, — обернулся начальник УГРО. — Принимай пост. Береги этого пикимона, как зеницу ока, утром сменю, — встал со стула.
— Александр Степаныч, но я ж только с дежурства, может, кого другого? — просительно воззрился на начальника сержант.
— Не стони, получишь отгул, — отмахнулся тот, выходя из помещения.
— Хрен у вас чего получишь, — буркнул милиционер, когда за майором закрылась дверь, после чего, вздохнув, уселся на стоявшую у окна покрытую клеенкой кушетку.
Все это время Огнев внимательно наблюдал за ними сквозь неплотно прикрытые веки.
Посидев несколько минут, сержант встал, снял куртку и повесил ее на стоящую в углу стойку вешалки. Затем, сдвинув кобуру с бедра на живот, взглянул на безжизненное тело и проверил шпингалеты двух ветхих окон.
Убедившись, что все в порядке, достал из кармана куртки газетный сверток с бутербродами, снова уселся на кушетку и стал неспешно жевать.
Через час в палату вошла та же сестра, сделала неподвижно лежащему Огневу второй укол и, погасив верхний свет, включила ночник.
— Послушай, — обратился к ней сержант. — А эта комната запирается?
— Да, — ответила женщина.
— Тогда принеси мне ключ.
— Зачем? — удивленно вскинула она брови.
— А вдруг мне понадобится выйти покурить или в туалет? Не могу ж я ее оставить открытой.
— Хорошо, сейчас принесу, — согласилась сестра, выходя из палаты.
Получив ключ, страж без интереса полистал забытый кем-то на подоконнике журнал, а потом запер дверь и, подложив под голову куртку, с наслаждением растянулся на кушетке. Через десять минут в палате раздался тихий, с присвистом храп.
Выждав еще несколько минут и убедившись, что его страж уснул, Огнев открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Головокружение со слабостью после уколов исчезли, и чувствовал он себя вполне сносно.
Спустив босые ноги на пол, осторожно встал и, прихватив подушку, скользнул к кушетке. Через минуту под ним забилось, а затем обмякло воняющее потом тело.
