Генерал встал с дивана и подошел к окну. Из остановившейся у подъезда эмки вышли трое людей в кожаных плащах, неспешно пройдя в парадное.
Через минуту тишину квартиры нарушил длинный звонок в дверь. Ответом был приглушенный выстрел…
В это же время по блестящему после дождя Калининскому проспекту в сторону Кунцево мчались два черных автомобиля — «паккард» и ЗиС. На заднем сиденье первого, покачиваясь на мягком сиденье и надвинув на лоб шляпу, глядел в пространство — Берия, а в следующим за ним на некотором удалении — Абакумов.
Грозный нарком ехал на доклад к Сталину, на его «ближнюю дачу», а начальника контрразведки прихватил с собой в качестве возможного козла отпущения.
Примерно через двадцать минут, урча моторами, автомобили въехали на засаженную деревьями территорию тщательно охраняемого двухэтажного особняка и остановились перед входом. Прибывшие вышли из машин, хлопнули дверцы, оба проследовали в дом, Берия впереди, Абакумов сзади.
Переступив порог, они оказались в небольшом тамбуре, откуда прошли в прихожую.
На ее стенах, отсвечивая глянцем, висели две большие карты: одна армейская, с нанесенной линией фронта, вторая географическая, с обозначением наиболее важных объектов и строек в СССР.
Здесь же, в полукруглой нише, имелась настенная вешалка, рассчитанная на пару десятков персон, несколько мягких стульев, высокое зеркало, а также набор щеток для чистки платья и обуви. На паркетном полу алел бухарский ковер ручной работы с замысловатым узором.
— Ты пока здесь посиди, подумай, — обернулся нарком к генералу, вешая на крючок шляпу и приглаживая жидкие волосы, — а я к Хозяину.
Абакумов кивнув, снял фуражку и присел на один из стульев, а Берия прошел в дальнюю часть прихожей и осторожно постучал в первую слева дверь. Затем вошел, тихо прикрыв ее за собой.
Переступив порог, нарком оказался в просторной комнате, с потрескивающими в камине поленьями и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В центре помещения, ближе к огню, за широким столом, с разложенной на нем картой, усеянной многочисленными отметками, сидел и делал какие-то пометки в бумагах человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой.
Рядом с ним, у локтя, остывал чай в подстаканнике, чернела коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
— Разрешите, товарищ Сталин? — нарушил тишину Берия.
Человек продолжил писать, затем неспешно отложил в сторону остро отточенный карандаш и поднял голову:
— Проходи, Лаврентий. С чем пожаловал?
— Как обычно, по делам, Коба.
— Все у тебя дела, совсем заработался. — Человек взял спички, чиркнул одной и раскурил трубку. — Ну а теперь садись, рассказывай о делах, — сделал пригласительный жест наркому.
Тот присел на стул у приставного стола, положив перед собой папку.
Затем доложил о раскрытой в Куйбышеве немецкой резидентуре, а также захваченной диверсионной группе.
Вождь заинтересованно выслушал его и одобрительно хмыкнул.
— Значит, и туда добрались, подлецы, к нашим засекреченным объектам. Кто проводил операцию, НКВД?
— Нет, товарищ Сталин, военная контрразведка, Абакумов.
— Молодцы контрразведчики, пришли мне официальный документ.
— Он со мной. — Щелкнув кнопками, Берия достал из папки справку и передал Сталину.
Тот ее внимательно прочел и погладил усы.
— Значит, будут работать под нашим контролем? А, Лаврентий?
— Да, — ответил тот. — И дезинформировать противника о планах нашего предстоящего наступления.
— А какой это Рыбаков, не тот ли, что при Ежове арестовали?
— Именно, за него Абакумов с Ивановым ходатайствовали.
— Помню, — кивнул Сталин, вынимая изо рта трубку и бережно кладя ее на бумаги. — Всех представить к наградам, а Рыбакова восстановить в звании. Он оправдал наше доверие. Ответственно работает Абакумов, пусть твой Кабулов у него поучится.
Берия поежился после заключительных слов «отца народов» и попытался что-то сказать в оправдание.
— С этим все. Решили, — отмахнулся тот. — Что дальше?
— Товарищ Сталин, — втянул голову в плечи нарком, — у нас ЧП. Самолет с грузом золота для союзников пропал.
Рука вождя, которой он собирался взять трубку, чуть вздрогнула и легла на стол.
В сузившихся глазах появился хорошо знакомый наркому золотистый блеск — предвестник нарастающего раздражения.
— Как так пропал? Это тебе что, иголка?
— Утром взлетел и не приземлился в назначенное время в Мурманске.
— Почему только сейчас докладываешь?
— Не хотел до времени тревожить. В том районе была густая облачность, и он, возможно, сбился с курса или совершил вынужденную посадку. Организован активный поиск всеми имеющимися средствами.
— Результаты?
— Пока ничего. Час назад отправили в Вологду, где он садился на дозаправку, оперативную группу из Главного управления контрразведки.
— Операцию организовывал Абакумов?
— Так точно, под моим контролем.
— Где он?
— Ожидает в прихожей.
— Зови, — шевельнулись усы. — Будем разбираться.
Берия вышел, вернувшись с генералом.
— Здравия желаю, товарищ Сталин! — вытянулся тот, сделав несколько шагов к столу.
— И тебе не хворать.
Вождь медленно поднялся с кресла (нарком тут же встал) и, неслышно ступая по ковру ногами в мягких сапогах, подошел к Абакумову.
— Кто у тебя непосредственно занимался подготовкой операции? — взглянул снизу вверх.
— Генерал-майор Иванов, мой заместитель.
— Снова Иванов, — обернулся Верховный к Берии. — Да он у вас, я смотрю, незаменимый.
Затем, сутулясь, вернулся к столу, набил трубку и, чиркнув спичкой, раскурил ее, окутавшись дымом.
— А знаете ли вы, что это народное золото, добытое кровью и потом, — вкрадчиво обратился вождь к застывшим с побледневшими лицами чекистам.
Те молча кивнули.
— И как оно политически важно для активизации поставок по ленд-лизу, тоже знаете, — констатировал Сталин. — Так это что? Предательство или саботаж?
Ответом было тягостное молчание.
— Ты, Лаврентий, найди виновных и примерно накажи их, — ткнул чубуком в сторону Берии.
— Уже занимаюсь, товарищ Сталин, — сделал решительное лицо тот. — Лично.
— А ты, — вперил вождь палец в Абакумова, — отыщи самолет. — Идите пока. Оба.
Нарком с генералом повернулись и бесшумно вышли из кабинета, чувствуя спинами гипнотический взгляд Верховного.
