Я отрицательно помотала головой.
– Ну, и правильно, – вдруг приосанилась старуха, выпрямив спину, и прямо на глазах стала на десяток лет моложе. – Бабка твоя, Агафья, в другом уже мире, не сыскать ее здесь, средь человеческих снов.
«Что за бред», – подумала я про себя.
– Но она очень просила меня присмотреть за тобой, подруга я ее по ремеслу ведовскому, так что не бойся меня, а иначе разговора не получится.
Сзади послышалось шипение. Бабуля, схватив поленце, бросила в ту сторону, и я на автомате проследила за полетом деревяшки, но тут же отвела глаза, потому что огонь выхватил из темноты хвостатое чудовище.
– Не смотри туда! – крикнула старуха. – А то проснешься от испуга, а мне поговорить нужно, сказать тебе кое-что.
Я зажмурила глаза и подошла ближе к костру. Жара не ощущалось. Сначала мне показалось, что это странно, но вспомнив, что это вообще сон, я встала к огню совсем близко. Лучше так, чем бояться, что кто-то тебя может ухватить за спину или еще за что.
– Близко не становись, – тут же предостерегла меня старуха. – Сгоришь.
Да что же это такое! Все не так, все не этак, даже в своем сне я не могу себя чувствовать комфортно.
– Это не твой сон, детка. Это я тебя позвала сюда.
Перед моими глазами вдруг все начало расплываться, и я, расставив ноги и растопырив руки, пытаюсь удержаться на месте, чтобы не упасть на землю.
– Что это? – словно сквозь пелену слышу свой голос.
– Сейчас.
Секунда, и вот стою в доме посреди комнаты, а передо мной сидит старушка, плетет из трав венок.
– Садись, я тебе еще там сказала, – она не смотрит на меня, полностью поглощена своим занятием.
Я перелезаю через лавку и сажусь на нее, устремляю взгляд в морщинистое лицо бабульки.
– …а ты вона как начала шарахаться. Не мудрено, что тебя приметили ночные шипуны.
Я молча внимала речам старушки, не думая перебивать ее, просыпаться особо и не спешила, а вот узнать побольше обо всей этой истории очень хотелось.
– Ты же знала, что твоя бабка была ведуньей? – старуха отложила начатый венок и скользнула по мне туманным взглядом.
Я отрицательно помотала головой.
– Эх, Агафья, Агафья, не уберегла она тебя, а вот если бы рассказала сразу, что начертано тебе, может, и была бы ты осторожнее.
В моей душе толстым червем зашевелилось любопытство. Старуха, видимо, заприметила его в моих глазах.
– Ох, вы, девки, молодые да неопытные, – прокряхтела она и, опустив глаза, снова принялась вязать венок. – Зачем с оборотнем переспала? Зачем невинность ему свою отдала?
Я от удивления открыла было рот, чтобы начать уверять, что что кроме нас с Сашей этого никто не мог знать, но потом передумала, промолчала, лишь только щеки запылали румянцем.
– Ну, и он хорош, конечно, знал же, что берет, и что за этим последует, – сокрушенно покачала она головой.
– Бабуль, вот не томи, а, рассказывай уже, что там не так, и что за последствия. Что за предисловие? Так, знаешь ли, и коньки можно откинуть от стресса, – не вытерпев, насела я на старушку.
– Вот молодежь, – сплюнула та на пол и отложила венок. – Какие вы нетерпеливые и нежные все стали.
Она оперлась ладонями на стол и чуть нависла надо мной.
– Оборотень твой пошел против князя, которому ты была предназначена, знаешь это?
Я кивнула. Конечно, знаю, все уши прожужжала про это та девчонка черноволосая.
– Так как ты думаешь, что он сделает с волком, когда поймет, что тот раскрыл предназначенный для него сосуд силы?
– Какой сосуд, бабуль? Да и не хочу я никому принадлежать, выбраться хочу отсюда, домой хочу, – свела я брови и насупилась обиженно.
– Не получится у тебя попасть домой более, отныне твой дом здесь, – сухо бросила старуха и села обратно, принялась за работу.
– Что-о-о? – не поверила я ее словам. Вскочила с лавки.
– Не кипятись, – спокойно сказала старуха, а потом ловко схватилась за подол моей прозрачной сорочки и дернула со всей силы.
Ткань без какого-либо намека на сопротивление разошлась по швам и оказалась у бабки в руках.
Я охнула и обхватила грудь руками.
– А это что? Ты вот тут видела? – она ткнула меня в местечко чуть выше лобка. – Плохо тебя защитила Агафья и спрятала плохо. Князь нашел тебя и теперь не отступится и не отпустит.
Я посмотрела на то место, куда ткнула пальцем старуха, и увидела, как на коже проступила какая-то татуировка, которой до этого у меня и не было вовсе. Забывшись, опустила руки и приподняла кожу живота, чтобы рассмотреть, что это там у меня за невидаль такая.
– Но у меня этого не было, – тихо шепчу я, рассматривая черные узорчатые ветви терновника, которые овивают большой звериный клык.
– Конечно, не было, Лера, он у тебя был заговорен Агафьей, – старуха уже в который раз бросила свой незаконченный венок, подошла ко мне вплотную и положила одну руку мне на лоб, другую на живот. Глаза ее закатились, и теперь на меня взирали мутные глазные белки. – Никто не должен был знать, что остались еще потомки по женской линии волков, – ее губы искривила ухмылка, – а князь умен, но от него и не стоило ожидать другого. Послал за тобой лучшего, знал, что найдет тебя. У Агафьи не было шансов тебя укрыть.
Она втянула в себя воздух, а я в неверии продолжала стоять и слушать ее.
– Истинная, значит – процедила она, осклабившись, – вот что он задумал, демон проклятый.
Старуха отдернула руки и облокотилась о стол. Тяжело дыша, она так стояла несколько минут.
– Что вы увидели? – спросила я старуху, когда та немного отдышалась.
– Бежать тебе надо.
Она обхватила горло рукой, а второй потянулась за ковшом, что все так же продолжал стоять на краю стола. Я метнулась к нему, схватила ручку, но рука прошла сквозь нее. Я попробовала еще раз, но результат оказался тем же. В растерянности гляжу на старуху, а та в страхе округляет глаза. Я сначала не поняла, что происходит, а потом увидела его. Князь появился словно из пустоты. Черные тени, в мгновение собравшиеся из отдаленных уголков дома, сгустились позади старушки, образов за ее спиной плотную черноту, из которой и вышел Князь.
– Много болтаешь, ведьма, – прорычал он сквозь зубы. – Язык и погубил тебя.
Он сжал шею старушки, уж не знаю, с какой силой, но через миг ее голова покатилась по деревянному полу, а туловище так и продолжало стоять на месте. Я задохнулась от страшного крика. Ужас пронизал мое тело, и я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, продолжая, как вкопанная, стоять, не двигаясь.
– Ну, что же ты, нареченная моя, подводишь своего будущего супруга?
