А потом однажды он посмотрел на себя в осколок зеркала. И увидел, сколько седины у него в волосах, сколько морщин.
Он вышел в общую комнату и огляделся. Гуля и Тина сидели там, зашивая какие-то вещички – детские одежки, наверное. Рядом с Гулей тихонько листал какую-то книжку Джаник, остальных видно не было.
– А где Ира, Наташа, Рустам? – спросил он.
– Рустам на охоту пошел. Кому-то же надо, – тихо ответила Гуля.
Все правильно – он уже выходит в тираж, но теперь его место займет подрастающий добытчик. Михаил грустно усмехнулся.
– Наташа спит, наверное. И Ира у себя, – тихо сказала Тина, сочувственно глядя на него. – Знаешь, я только теперь поняла, сколько Света делала для нас. Она всю себя отдавала детям.
– А где Гарик?
– Отдыхает, – чуть замявшись, сказала Тина. Михаил пошел в каморку к Гарику – еще с порога на него пахнуло перегаром. Тот, видимо, пока Михаилу было не до него, поминал Светлану по-своему.
– Что ты делаешь, – с упреком сказал врач.
– Больно, старик, – пробормотал Гарик. – И вот здесь, – он коснулся ноги, – и тут, – положил руку на сердце.
– От этого легче не станет, наоборот. И нога не пройдет, только хуже будет.
– А я устал, – с пьяной откровенностью сказал Гарик. – Чего нам ждать, старик? Больше ведь ничего не будет – только одна и та же колготня каждый день, а сил-то не прибавляется. Если честно, я жене твоей даже завидую. Она уже отмучилась.
– А дети? – с упреком спросил врач.
– Дети, старик, уже самостоятельные. Уже обойдутся без нас. Сдается мне, мы им только мешаем.
Михаил вспомнил, как впервые пришел в бункер, и Гарик сказал ему, кажется: «Ну ты даешь, старик». А сейчас он и правда старик, как и этот пьяный человек, который все это время так мужественно держался и никого не напрягал, но теперь, похоже, сломался. Жизнь пролетела незаметно, и врач только теперь понял, что жили они, в сущности, неплохо. А сейчас все разваливалось на глазах.
И ведь Гарик прав – больше ничего не будет. Та же постоянная борьба за выживание изо дня в день. А ради чего? Михаил вдруг понял, что все это время глядел на мир отчасти глазами Ланки, хотя и посмеивался над ее суевериями. И чуть ли не готов был поверить, что им и впрямь помогают какие-то таинственные силы. А теперь вот ее не стало – и ничего не стало. Пусто. Даже надежды не осталось. Только серые будни, только горстка людей, которая борется за выживание, мало-помалу проигрывая эту борьбу. Наверное, выиграть эту битву можно, только уподобившись животным. Но стоит ли в таком случае цепляться за жизнь вообще?
Врач развернулся и отправился в отсек дочери. Она не спала – лежала и тихонько всхлипывала. Когда он вошел, подняла голову, потом рывком села и протянула к нему руки:
– Папа, папа. Как же мы теперь?
Он и сам этого не знал. Казалось бы, его жена не слишком старалась ради других, но вот не стало ее – и такая дыра образовалась в душе. И ведь Ирину она не очень любила, а девчонка так убивается. Он присел возле дочери, обнял, погладил по волосам. Какая же она худышка – все ребра пересчитать можно.
– Ты знаешь, о чем меня мама просила? – Она помотала головой. И он продолжал: – Мама хотела, чтобы я отвел тебя в метро, к людям. Если, конечно, ты хочешь этого сама.
На лице его дочери появилось упрямое выражение – в этот момент она была похожа на мать.
– Очень хочу!
– Подумай хорошенько. Обратного пути не будет. Мы можем даже погибнуть по дороге. А тут – все свои, знакомые.
Горькая усмешка искривила ее лицо. Видно, несладко ей приходилось среди своих. Теперь она еще больше напоминала Ланку – ту, прежнюю, с совиными глазами, которая все делала по-своему.
– Здесь Рустам меня сделает второй женой или отдаст Джанику. И заставит молиться с ними деревянным болванам. Папа, если ты меня любишь, давай уйдем.
– Ты уверена? Ты же знаешь, пока я рядом, тебя никто не заставит делать то, что ты не хочешь.
– Это пока ты рядом, – беспощадно сказала Ирка, и она прочел в ее глазах: «Здоровье у тебя уже давно не то, стоит тебе сдать – и ты уже не сможешь меня защитить». По крайней мере, так он истолковал невеселый взгляд девочки.
– Хорошо, тогда так и решим. Начинаем готовиться к походу, – сказал он и поднялся. Ему чуть полегчало – в жизни появилась новая цель. Надо выполнить последнюю просьбу жены. Может быть, она нарочно придумала это – чтобы он не зачах тут с тоски возле ее могилы. Он упрекал себя за то, что мало занимался детьми и в итоге упустил, потерял сына, но для дочери он сделает все, что в его силах, и даже больше. Она – последнее, что у него есть. Конечно, то, что они задумали, очень рискованно, но если держать ее по-прежнему взаперти, то потеряет и ее. Молодым нужен простор, а ему уже, наверное, недолго осталось, так что и умирать в случае чего не страшно. Главное – дети. И Ирка, которую он возьмет с собой, и те, что останутся здесь. Им предстоит жить, от них зависит, каким будет будущий мир. И он постарается сделать для них все, он запасет им продуктов перед уходом, чтобы хоть первое время они ни в чем не нуждались.
Пару раз он осторожно вывел Ирку на поверхность, давая ей возможность привыкнуть к тому, что им предстоит. Пользоваться пистолетом он научил ее еще раньше. Тина с Гулей следили за его приготовлениями с тревогой, а Стас – с одобрением. И неожиданно попросил взять его с собой. Михаил сперва был ошеломлен.
– Я вам в тягость не буду, – уверял Стас. – К тому же на поверхности ориентируюсь.
– Да уж, если учесть, в каком состоянии ты до нас добрался, – хмыкнул Михаил.
– Ну так добрался же, – парировал тот. – Видимо, меня привело чутье.
– Но ты понимаешь, что мы можем и не дойти? – спросил Михаил для очистки совести. По зрелом размышлении взять Стаса с собой уже не казалось такой бредовой идеей. Вот только снова ожили старые подозрения. Можно ли идти с тем, кому не доверяешь? Он вспомнил про участь Мальчика. Не выйдет ли так, что они с Иркой станут жертвами этого странного типа?
– Знаешь, я лучше умру в пути, чем сидя на месте, – беспечно ответил тот. Михаил понял его – есть люди, которым ну никак не сидится взаперти. Вот и новый их знакомый – из таких же.
И когда их уход был уже делом решенным, молодежь высказалась вполне определенно:
– Ирка правильно делает, что уходит, – сказала Наташа. – Ей тут не за кого замуж выходить. У Рустама я буду главной женой, а она будет второй или придется ей ждать, пока Джаник подрастет. Дядя Михаил скоро не сможет охотиться. А ты, мама, не реви, оставайся с нами. Мы с Рустамом будем вас с тетей Гулей и дядей Гариком кормить, Рустам – храбрый, он будет приносить много еды.
Рустам молчал, и непонятно было, согласен он с женой или нет.
Тина разрыдалась.
– Возьмите и меня с собой, – попросила она врача.
