Долго Наташа в университете не задержалась. Как-то на кафедру к ним зашел работавший в секретном НИИ приятель Тамары Григорьевны. Подивившись рассказу о необычайных способностях, пробудившихся у провинциальной девчушки, он поговорил с Наташей и пригласил ее пройти тестирование в своей организации. Так Наталья Антонова попала в закрытый НИИ, где стала заниматься разработкой программ для ЭВМ. Отсутствие у нее диплома о высшем образовании никого не волновало: самые сложные алгебраические задачки Наташа щелкала, как голодная белочка кедровые орешки. Начальство НИИ было довольно новой сотрудницей – тихой, скромной, трудолюбивой. Уже через полгода ей, по лимиту Министерства обороны, выделили отдельную однокомнатную квартиру, через квоту горкома партии провели телефон.
В начале 1985 года Наталья получала четыреста рублей в месяц – зарплаты в секретных учреждениях были самыми высокими в СССР, а оклады у программистов-математиков устанавливались выше, чем у «секретных» инженеров или руководителей среднего звена.
Не прошло и полутора лет после трагических событий в Верх-Иланске, как Наталья не только обосновалась в городе, а стала самой завидной невестой в областном центре. О такой будущей супруге можно только мечтать: квартира с телефоном, высокооплачиваемая работа, льготы на приобретение дефицитных товаров в спецраспределителе. Собой хороша, умна, скромна, трудолюбива. Сокровище, а не невеста!
В первых числах февраля 1985 года я побросал вещички в спортивную сумку и пошел на штурм блистательной Натальи.
Был морозный зимний день. На улице висел колючий туман. Нахохлившиеся вороны на крышах гаражей у дома Наташи внимательно наблюдали за мной.
«Спросить бы у ворон, не ждет ли меня у Наташки конкурент? – подумал я, останавливаясь у ее подъезда. – Если ждет, то я его выгоню. Наталья моя. Второй раз я ее не упущу!»
Покурив и собравшись с духом, я поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Наталья, одетая в короткий домашний халатик, открыла мне.
– Привет! – она пропустила меня внутрь. – Я думала, когда ты придешь? От сестры ушел неделю назад, а у меня еще не обозначился.
– Почему ты решила, что я обязательно должен прийти к тебе? – недовольно пробурчал я.
– Когда мы с тобой в Новый год целовались у вас на кухне, я поняла – мальчик мой. В Верх-Иланске тебя не заполучила, так теперь добилась. Ты, правда, потрепанный стал за это время, но ничего, у меня придешь в божеский вид.
Она внезапно прервалась, пристально посмотрела на меня.
– Андрюша, ты ко мне жить пришел или так, трудные времена переждать? Если на время, то разворачивайся и иди назад. Я ни в любовниках, ни в сожителях не нуждаюсь.
Я был готов к такому развитию событий. Из внутреннего кармана пиджака достал паспорт и протянул ей.
– Хоть сейчас штамп ставь. Я – твой, паспорт – твой. От меня еще что-то требуется? Я тебе еще в Верх-Иланске предлагал за меня замуж идти, ты мне что ответила? Наташа, я, конечно, виноват, что все так некрасиво получилось, но только не надо на меня одного всех собак вешать. Ты влезь в мою шкуру и посмотри моими глазами на поле, где мы картошку собирали. Я что должен был о вас с Маринкой подумать? Есть две сестры, меня, как эстафетную палочку, друг другу передают, и ни одна из них ничего конкретно не говорит. Черт с ним, можно подождать, пока Маринка не уехала в город, а потом?
– У-у, вот как ты заговорил! – протянула она. – Ты, Андрюша, раздевайся, чего в прихожей стоять? В сумке свое приданое принес? Немного же ты с Мариной нажил. Или ты, как благородный мужчина, все ей оставил?
– Извини, ошибся дверью. Рад был повидаться, – я развернулся к двери.
– Андрей, не надо мне свой характер показывать! – жестко сказала она. – Пришел так пришел, чего дергаться? Хочешь отношения выяснить – я не против, но у меня есть одно условие: все, что было до твоего прихода, вот до этого самого момента, про все мы забываем и никогда, ни при каких условиях друг другу не предъявляем. Если ты согласен, оставайся. Если нет – я больше не желаю тебя видеть.
– Странно, я думал, грехи только за мной водятся.
– Мало ли что ты думал! С одной очень запоминающейся ночи много воды утекло. Я, Андрей, не собираюсь перед тобой отчитываться. Мне вроде ни скрывать, ни стыдиться нечего…
Я не дал ей договорить, притянул к себе, поцеловал в губы.
– Наташа, я люблю тебя. Давай вернемся в тот вечер, когда праздновали мой день рождения. Ты помнишь, как все было? Гости перепились и кричали нам «горько».
Она ответно поцеловала меня.
– Оставайся, Андрюша, начнем жизнь с чистого листа.
После ранения Наталья внешне изменилась. Осколок гранаты, содравший у нее с головы половину скальпа, навсегда изменил цвет ее волос: половина головы осталась прежнего черного цвета, а половина стала седой, белой как снег. Придя ко мне в больницу, Наталья негодовала: «Что за насмешка судьбы? У матери глаза разного цвета, а у меня с головой та же история». «Зато волосы красить будет удобно», – подбодрил ее я.
Так и получилось. Наталья стала экспериментировать с прическами. После начала работы в университете она перекрасилась в жгучую брюнетку, когда мы стали жить вместе – начала обесцвечиваться. Наталья была единственной крашеной блондинкой на свете, которая не вызывала у моей матери чувства неприятия.
– Наташенька, тебе светленькой даже лучше, – ворковала маманя, поглаживая мою невесту по мягким, волнами спускающимся на плечи волосам.
Еще бы матери не лебезить перед Наташкой – она стояла в очереди на покупку автомобиля. Гараж Наталья еще осенью приобрела по сходной цене у соседа-алкаша и теперь намеревалась обзавестись «железным конем». Для моей матери, да и для отца тоже, человек, имеющий свой личный автомобиль, был существом высшего порядка, небожителем. «Господи, у вас своя машина будет! – с замиранием в голосе шептала мать. – На дачу нас подвозить будете, весной не надо будет никому кланяться, чтобы рассаду из дома увезти».
Встряска головы не только прибавила Наталье способностей к математике, но и изменила обмен веществ в ее организме. За год-полтора после лечения Наташа располнела, но не потолстела до безобразия, а стала крупнее, породистее. Джинсы и юбки, которые стали ей малы, перекочевали в гардероб Марины.
– Все у нас не как у людей, – ворчала Марина, рассматривая очередную предложенную вещь. – У всех младшие за старшими донашивают, а у нас все наоборот.
– Да нет, кое-что идет в нужном порядке, – как-то выпив лишнего, ляпнул я.
Сестры сделали вид, что намека не поняли, а Маринкин ухажер, простоватый Сергунчик, так тот вообще не догадался, о чем идет речь. Вернее, о ком – я-то предмет одушевленный.
«Вулкан пробуждается, – думал я, наблюдая за Натальей. – Ох, не правы были верх-иланские пареньки, считающие ее инфантильной!»
Через неделю совместной жизни Наташа пришла с работы с обновкой.
