– Недурно! – похвалил Погудин.
– Господин Янис – первый прибалт, которого я вижу вживую, – дополнил я.
Постучав, вошла Светлана в передничке. Вместе с кофе она принесла пузатые коньячные рюмки, тонко порезанный лимон, разломанную на дольки шоколадку, молотый кофе в мисочке. Отпустив ее, Погудин достал из встроенного в шкаф бара бутылку армянского коньяка, разлил на троих.
– На правах старшего товарища научу тебя правильно пить коньяк, – сказал мне Погудин. – Первую рюмку никогда не закусывай. Первая рюмка – это вкус и букет коньяка. Вторую рюмку надо закусить так, – он насыпал на дольку лимона щепотку молотого кофе. – Выпил вторую рюмку, посиди минутку, почувствуй, как коньяк разойдется по жилам, потом возьми лимон и рассасывай его. Попробуй, понравилось?
Я согласно кивнул головой.
– Так что ты хочешь узнать о люли? – спросил Алексей Ермолаевич.
– Все, абсолютно все. Эти цыгане…
– Ни в коем разе! – перебил меня Погудин. – Никогда не называй люли цыганами! Цыгане – это ромалы, их дух – романипэ, их кровь – романа рат. Люли не имеют к романипэ и романа рат ни малейшего отношения. Ни по крови, ни по духу люли цыганами не являются.
– Так кто же они? – удивился я.
– Таджики. Люли по языку и по крови – таджики, но все народы Средней Азии считают их цыганами, а все ромалэ считают таджиками. Сами люли считают, что они отдельный уникальный народ. Народ-изгой, народ – вечный странник.
Погудин закурил, откинулся в кресле.
– Есть такая легенда, которую чтут и любят сами люли, – продолжил он. – В древние времена жили в Средней Азии брат и сестра: мальчик Лю и девочка Ли. Пришли завоеватели, убили родителей Лю и Ли, брата с сестрой разлучили. Через много лет они повзрослели, встретились и полюбили друг друга, не зная, что являются родными братом и сестрой. Лю и Ли пошли к мулле и попросили разрешения на брак. Мулла пришел в ужас, проклял их и выгнал в пустыню. С тех пор весь род люли живет сам по себе, по своим законам. Формально они – мусульмане-сунниты, а на практике… Как говорится: люли не едят свинину, когда свинины нет.
Погудин встал из-за стола, прошелся по кабинету, вернулся на место. От коньяка он порозовел, в глазах появился блеск готового к спору ученого-социолога.
– Двоемыслие! – воскликнул он. – Я ничего не смогу тебе объяснить, если ты не поймешь сути двое-мыслия.
– Красивое слово, – согласился я.
– Понятие двоемыслия ввел в оборот великий английский писатель Джордж Оруэлл. Сущность двоемыслия он раскрывает в своем романе-антиутопии «1984». Данный роман у нас запрещен, но это не беда! Я постараюсь объяснить суть двоемыслия. Итак, когда человек говорит одно, а думает другое – это лицемерие. Оно не имеет к двоемыслию никакого отношения. А вот когда человек верит в существование в одном предмете двух разных предметов, то это и есть двоемыслие. Постарайся привести пример, как ты понял сущность двоемыслия.
Нисколько не смутившись от такого поворота в разговоре, я подумал секунду-другую и сказал первое, что пришло на ум:
– В конце 1970-х годов в газете «Комсомольская правда» много писали о романе «1984». Тоталитарный строй, вертолеты, с которых правительственные агенты заглядывают в окна, шпиономания. В наших газетах Джорджа Оруэлла называли «прогрессивным западноевропейским писателем», а теперь выясняется, что его главное произведение у нас в стране запрещено. На мой взгляд, это самое настоящее двоемыслие.
– Браво! – воскликнул Погудин. – Метко сказано, в самое яблочко.
– Молодец! – похвалил прибалт. – Не ожидал от полицейского-держиморды такого кругозора.
– Теперь от двоемыслия вернемся к люли, – продолжал развивать тему Погудин. – Итак, люли – это несколько племен, которые значительно отличаются друг от друга. Как мы, православные русские, отличаемся обычаями и менталитетом от поляков-католиков, так северные племена люли отличаются от южных. То племя, что приехало к нам, – это северные люли, или маагуты. Слово «маагут» переводится как «бродяга, нищий». То же самое слово, но с приставкой «ас» можно перевести как «певец, затейник». В самом названии северных люли есть двоемыслие – как хочешь, так и переводи его. Замечу сразу, что маагуты пользуются тремя языками одновременно: для общения с внешним миром они используют русский язык, в Таджикистане и между собой они говорят на таджикском, а в узком, избранном кругу говорят на тайном древнем языке. Сущность маагутов можно понять по их отношению к женщинам.
Девочки-люли, как все южанки, рано взрослеют. В отличие от европейских девочек, начало менструаций в 11–12 лет у люли – обычное дело. У нас, у европейцев, все, что связано с особенностями женского организма, является запретной для публичного обсуждения темой, у маагутов – наоборот. Как только у девочки появляются менструальные выделения, об этом узнает все племя, и девочка меняет свой социальный статус – она из категории «детей» переходит в тонкую прослойку, которую я условно называю «девушки». В «девушках» девочка-люли пребывает недолго, всего год. За это время, как считают маагуты, организм ее укрепится и станет готов для продолжения рода. Теперь считайте сами: в 11 лет у девочки менархе, в 12 она переходит в разряд невест, в 13 лет ее выдают замуж, а в 14–15 лет она в первый раз рожает. В 20 лет у женщины-люли уже двое-трое детей, в тридцать лет она многодетная мать, к сорока годам выглядит как старуха. С рождения и до смерти женщина-маагутка обязана трудиться во благо своей семьи. В первый раз на добычу денег ее выносят в младенческом возрасте, потом девочка самостоятельно просит милостыню, собирает вещи на свалке, занимается домашними делами. До замужества она беспрекословно подчиняется отцу, после свадьбы – мужу. Если муж умрет, то она переходит в семью его старшего брата, нет братьев – вливается в семью отца мужа. Никогда за все время своей жизни женщина-маагутка не принадлежит сама себе.
Теперь о двоемыслии. Замуж женщина-маагутка выходит девственницей. Бракосочетание выглядит так: родители жениха и невесты оговаривают сумму калыма за невесту и назначают день свадьбы. После первой брачной ночи жених демонстрирует родственникам и гостям простыню (часто единственную в семье!) со следами крови. С этого момента калым переходит во владение жениха, брак считается заключенным. Если крови нет, то невесту с позором возвращают отцу. Семья «бракованной» невесты обязана вернуть жениху калым в двойном размере. Про женщин, в общих чертах, все поняли?
Теперь о мужчинах. До женитьбы мальчик-маагут живет в семье отца и работает на его кошелек. После свадьбы он начинает жить отдельно. Женятся мальчики в 15–16 лет. После женитьбы мужчина-маагут не работает, его содержание ложится на плечи жены и детей.
– Алексей Ермолаевич, – не выдержал я, – а что же тогда их мужики всю жизнь делают?
– Наслаждаются жизнью: играют в карты, пьют водку и вино, спят, едят, размножаются. Мужчина-маагут – это высшая ценность в племени. Его способность воспроизводить потомство – залог процветания народа.
