«С беременными нельзя спорить. Слово не так скажешь, сразу слезы на глазах».
– Каюсь, Наташа, был не прав! – пошел я на мировую. – Говори, что случилось, я помогу тебе, чем смогу.
– Андрей, мне стыдно признаться, но я ничего не могу поделать. Андрюша, у меня появились вши. Представь, два дня голова чесалась, я чувствую, кто-то кусает, потрясла волосами над газетой – и на тебе! Ползают, гадины. Ты можешь купить средство от педикулеза? Я со стыда сгорю в аптеке, у меня сил не хватит сказать, зачем пришла.
– Обалдеть, какая новость! Наташа, откуда у тебя вши? Насколько я помню, ты моешь голову через день да каждый день.
– Не знаю, грешу на беременность. Я где-то слышала, что у беременных организм ослаблен, вот они и могут появиться. Не знаю я, откуда вши взялись. Я ни с кем особенно не общаюсь, подхватить нигде не должна. Сами появились.
– Дустовое мыло пойдет? Оно лучшее средство от насекомых, но я не знаю, можно ли им беременной голову мыть. Яд все-таки.
– Где ты возьмешь такое мыло, его же нигде не продают?
– Его не только нигде не продают, его производство запретили много лет назад, но у людей запасы остались. У меня знакомые не так давно у собаки блох выводили.
– Андрюша, возьми у них мыло, только, ради бога, не проговорись, для кого. Я даже Меркушину ничего говорить не собираюсь…
– Наташа, – перебил я ее, – у тебя что, беременность на голову влияет? С какой радости я буду докладываться, для кого мыло беру? Ты знаешь, как им пользоваться?
– Конечно, знаю, в деревне выросла! Ты Маринке только не проговорись, я сквозь землю провалюсь, если она узнает.
– Я Марину видел так давно, что позабыл, как она выглядит. Кстати, Наташа, если у тебя завелись вши, то у Меркушина они гарантированно появятся.
– Не появятся, мы раздельно спим: я – на кровати, он – на раскладушке.
«Угу! – подумал я. – Спите врозь, а расчески на трюмо рядом лежат, подушки в один шкаф складываете. Скажи муженьку спасибо, что он только вшей в дом принес, а мог бы сифилисом тебя наградить или туберкулезом. Черт его знает, чем они в таборе болеют».
– Андрей, когда у вас аврал закончится? – неожиданно переменила тему разговора Наталья. – Я уже устала одна по вечерам сидеть. Зачем вы Меркушина во вторую смену работать поставили? Он приходит с работы, когда я уже ко сну готовлюсь.
«Оба! – промелькнула мысль. – Про больничный и ревматизм Наталья не знает! Ай да Меркушин, ай да выдумщик! Для нас он болеет, для нее – пашет в две смены».
– Ничего тебе подсказать не могу, меня начальство на другой фронт работы перекинуло. Я не видел твоего мужа с понедельника. Встречу, узнаю, когда у него запарка пройдет.
Злой на себя, на Наталью и ее непутевого мужа, я пришел домой.
Что делать: раскрыть ей правду или, как страусу, спрятать голову в песок? Как я ей объясню, где пропадает Меркушин? «Наташа, ты не волнуйся, беременным волноваться вредно, но тут такое дело: твой муженек влюбился в цыганку, по лесу с ней гуляет, обнимает ее. Когда у него заскок закончится, я не знаю, но в конце мая табор уедет, и Леня вернется в семью. Потерпи немного, поразмышляй, откуда насекомые в голове появились».
Взвесив все «за» и «против», я решил не вмешиваться в чужие дела.
В воскресенье утром я передал Наташе обещанное мыло. Встречались мы в том же сквере, тайно, по-воровски, как два заговорщика. Она сидела на лавочке, я подошел, положил сверток рядом с ней, сделал вид, что перешнуровываю туфли.
– Наташа, ты долго намыленную голову не держи: дуст ведь – яд, может через кожу в организм проникнуть, плод отравить.
– Где Меркушин? – вместо ответа спросила она.
– Не знаю, – я закончил возиться со шнурками и пошел прочь.
Леонид Меркушин пришел ко мне в общежитие в тот же день, часов в пять вечера. Не знаю почему, но я не удивился его визиту.
– Проходи, – пригласил я, – располагайся, как дома. С чем пришел?
– Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, – мрачно заявил он.
– Ого, вот как! Мужской разговор – это серьезно. Мы, Леня, уже на «ты» перешли?
Он исподлобья посмотрел на меня. Тяжелый взгляд, нехороший.
– Рассказывай, Леня! На условности наплюй и говори все как есть.
– Я все про вас знаю, – Меркушин расправил плечи, приосанился, гордо сжал губы в строгую линию. Получилось неэффектно, так себе, гримасы начинающего актера самодеятельного театра.
– Что ты про нас знаешь? – спросил я тоном учителя, подбодряющего любимого ученика у доски. – И про кого – про нас? Ты садись, Леня, чего стоять-то? В ногах правды нет.
– Я знаю все про тебя и про Наташу, – на одном дыхании выдохнул он.
– А, вот ты про что… Слушай анекдот. Прибегает муж домой и с порога кричит: «Несчастная, я все знаю!» Жена в ответ: «Если ты знаешь все, назови длину экватора». Смысл ясен? Если ты пришел предъявить мне обвинения, то начни с объективной стороны преступления: время, место, способ совершения деяния.
– Я знаю, где Наташа была в ночь перед свадьбой.
Он посмотрел мне в глаза, но я нисколько не смутился. Я уже просчитал, зачем он пришел.
– Она была у тебя, вот в этой комнате.
Он замолчал, ждал, как я отреагирую: начну оправдываться или, наоборот, перейду в наступление.
– Леня, что за драматические паузы? – насмешливо спросил я. – Ты же не чтец-декламатор, давай дальше, а то встал на полуслове. Итак, в ночь перед свадьбой Наталья была у меня, и что с того?
Он тяжело опустился на стул у окна, помолчал, собираясь с духом.
– В пятницу, перед свадьбой, Наташа сказала, что устроит девичник, попрощается с вольной жизнью. Я не поверил ей и решил проследить, куда она пойдет. Она пошла к тебе. С собой Наташа взяла битком набитую спортивную сумку, а вышла от тебя без нее. Я проверил шкафы. У Наташи висело старое свадебное платье. После визита к тебе оно исчезло. Вы что здесь, свадьбу разыгрывали?
– Да будет тебе известно, что всю прошлую весну я и Наталья совершенно открыто, ни от кого не таясь, жили под одной крышей как муж и жена. Зачем нам свадьбу играть, если мы расстались? Белое платье надевают для регистрации брака, а не в момент его расторжения.
– Я уверен, что это платье сейчас висит в твоем шкафу, – он театральным жестом указал на место хранения доказательств неверности своей невесты.
Глядя на его напыщенную физиономию, я рассмеялся.
– Леня, актер из тебя – никакой, просто никудышный! Пафоса в твоем обвинении нет, напряга! Что это за вялый жест: «Вон, там!» Что там, платье? И что дальше? А дальше вот что: Наталья не захотела в этом платье за тебя замуж выходить и подарила его мне. Это платье мы покупали, когда жили вместе. Это платье – наше совместное имущество, и оно, Леня, денег стоит. Зачем добру пропадать, если его можно использовать по назначению? Буду жениться, на свадебном наряде для своей невесты сэкономлю.
