Книга Кочевая кровь, страница 62. Автор книги Геннадий Сорокин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кочевая кровь»

Cтраница 62

– Ничего ты мне не сделаешь! – убежденно заявил Мехмон.

– Я ничего делать не буду, тут ты прав. Другие люди есть. Теперь слушай меня. Для начала я посажу тебя в детский приемник-распределитель. Тридцать суток в нем будут устанавливать твою личность. Ты знаешь, что такое детский приемник-распределитель? Это такая детская тюрьма, куда сажают малолетних бродяг и держат их за решеткой, пока не установят, кто их родители.

– У меня есть мать и братья, – возразил Мехмон.

– У тебя документов никаких нет, а про показания родни можешь забыть. Твое племя откочует после праздника весны, а ты останешься здесь, за решеткой.

– У меня есть свидетельство о рождении, – занервничал паренек.

– В твоем свидетельстве о рождении нет фотографии.

– У всех нет фотографии, – возразил Мехмон.

– Спору нет! Только вот на всех не пишут рапорт, что он опасный бродяга, а я на тебя напишу. Кому поверят в приемнике-распределителе – тебе или мне?

– Так незаконно делать, – занервничал маагут.

– Согласен! Тринадцатилетнего подростка тоже нельзя в камере двое суток держать, а ты-то сидел. И месяц будешь сидеть. Веришь, что я тебя на месяц упакую?

Он промолчал.

– Это еще не все, Мехмон! Это только начало, это еще цветочки! Дальше будут ягодки.

– Дайте закурить, – попросил паренек.

– По нашим законам подросткам до шестнадцати лет курить запрещено. Я же не могу нарушать законы государства, которому служу? Слушай дальше. Я найду двух бичей, и они дадут показания, что лично видели, как именно ты ударил моего коллегу металлическим прутом по голове. Мехмон, посмотри на меня! – рыкнул я. – Если бы был суд, то показаний двух свидетелей было бы недостаточно, чтобы упрятать тебя за решетку. Но суда-то не будет! Мы тебя в административном порядке отправим в спецшколу. Ты знаешь, что такое спецшкола? Это хуже, чем зона. Спецшкола – это «бессрочка», туда ты заедешь без срока освобождения. Из спецшколы тебя могут освободить через год, а могут продержать в ней до восемнадцати лет.

Парень опустил голову. Он понял, что с ним никто не шутит, что он может распрощаться со свободой на долгие годы прямо сейчас, вот здесь, в моем кабинете. Представляю его состояние. Еще вчера он был вольным кочевником и почти женихом, а тут замаячила перспектива стать юным зэком.

– В спецшколе жестокие нравы, – давил я на него. – Тебя в обязательном порядке отправят учиться. По годам тебе надо пойти в шестой класс, но тебя отправят в первый. Учиться ты будешь плохо. Ты смышленый паренек, неглупый, но ты никогда не ходил в школу и никогда не сможешь освоить школьную программу. За то, что ты будешь получать двойки по всем предметам, тебя будут в отряде бить каждый день.

Он недоумевающе посмотрел на меня.

– Каждый отряд борется за успеваемость. Любая двойка в школе – это минус всему отряду. Если отряд отстает в показателях по школьной успеваемости, то всех в отряде лишают просмотра кино, а в выходные заставляют полдня маршировать на плацу. За то, что ты лишишь остальных пацанов в отряде воскресного отдыха, они будут тебя бить. И это не все, Мехмон!

Я встал, с грохотом отодвинул в сторону стул.

– Не пройдет и полгода, как ты превратишься в забитое бесправное существо. Над тобой будут издеваться все в отряде. Ты опустишься, станешь выполнять прихоти всех старших пацанов, и настанет день, когда самый авторитетный парень в отряде отведет тебя в темный угол и предложит удовлетворить его как мужчину. Ты станешь протестовать, но тебя будут бить до тех пор, пока ты не согласишься. Один раз с одним, с самым авторитетным парнем в отряде. Потом с другим. Потом с третьим. Через год воспитатели узнают, что тебя в отряде используют как женщину, и потребуют у администрации спецшколы избавиться от тебя. Тебе дадут на руки бумаги об освобождении и выгонят вон. Ты выйдешь за ворота спецшколы и начнешь искать сук, на котором можно повеситься. Так ведь, Мехмон?

– Почему? – не удержался от вопроса спортсмен.

– А потому! – жестко и властно заявил я. – Нет для маагутов хуже позора, чем иметь в роду мужчину, которого использовали как женщину. Если он рискнет после спецшколы приблизиться к своему табору, то родственники-мужчины будут обязаны немедленно убить его. В нашем мире он жить не сможет, потому что он дикарь, а для маагутов он перестанет существовать как человек. Вот так-то, мальчик Мехмон! Ты думал, я с тобой в бирюльки буду играть и о советских законах дискутировать? Нет, дружок! За нападение на нашего офицера и моего лучшего друга я уничтожу тебя. Ты на своей шкуре узнаешь, что такое карабут! Все, в камеру его! Айдар! – повернулся я к Далайханову. – К вечеру найди двух бичей, которые уверенно опознают его. На той неделе он у меня пойдет по этапу, а пока пускай в приемнике-распределителе посидит, с местной шпаной познакомится.

Горбунов увел Мехмона в камеру.

– Как говорит наш любимый генсек: «Процесс пошел!», – я с удовлетворением потер руки. – Через час мальчик попросится на допрос.

– Это все правда, что вы тут говорили? – спросил обескураженно спортсмен. – Про спецшколу, про двух бичей?

– Родион, молчи, не мешай мне работать! – огрызнулся я. – Если я не найду к завтрашнему дню пистолет, то меня уволят в конце месяца. Ты понял? Я за малолетними шлюхами по помойкам не бегаю, но уволят именно меня.

– Начнем работать со старшим сыном? – спросил Айдар.

– Давай передохнем немного, – предложил я.

– Мужики, – взмолился спортсмен, – расскажите, в спецшколах действительно такие порядки, что за оценки бьют?

– В любой колонии для несовершеннолетних за оценки будут лупить, если ты не авторитет. У всех план, Родион! У нас – раскрываемость преступлений, у них – успеваемость. Социалистическое устройство хозяйствования. Процентная система. Давайте старшего сына! Хотя он мне нафиг не нужен, честно говоря.

– Андрей Николаевич, – не унимался спортсмен, – а если сейчас в камере парнишку опять чему-то не тому научат? Он же со взрослыми бандитами сидит.

– Не на курорте, не сдохнет!

Спортсмен хоть и носил милицейские погоны, но ментом не был. Я не стал объяснять ему, что сейчас в одной камере с Мехмоном сидят два наших агента, играющие роль опытных зэков. Они пацану такого ужаса про спецшколу нагонят, что он от страха в штаны наделает.

«Что тебе менты говорят? – участливо спросят сокамерники. – В спецшколу отправят? Да, паренек, тебе не позавидуешь! Лучше трешку на общем режиме отсидеть, чем год в «бессрочке» париться. Бить тебя будут каждый день. За что? За то, что плохо кровать заправил, плохо маршировал на утреннем построении, плохо стихотворение выучил. Ты хоть одно стихотворение знаешь? То-то! Бить тебя будут беспощадно, пока не согласишься девочкой стать. А что менты от тебя требуют? Рассказать, куда пистолет спрятал? Паренек, зачем тебе пистолет? Застрелиться после спецшколы? Не получится. Тебе за год в спецухе так мозги отшибут, что позабудешь, где ствол закопал».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация