Может, всё дело было в этом дне, а может, в прекрасном вечернем небе или в чём-то ещё, но Олли вдруг захотелось сделать то, чего она не делала никогда прежде. Она решила рассказать дедушке обо всём, что так долго таила в себе.
Олли откашлялась.
— Дедушка…
— М-м?
— Я иногда вижу зверей. Больших и серых. Ненастоящих.
Дедушка и ухом не повёл — шёл себе как ни в чём не бывало, будто внучка говорила о школе или об ужине.
— Как это? — наконец спросил он.
— Ну, — ответила Олли, — они ненастоящие, я понимаю. Я их просто выдумываю. Они ходят за людьми.
— Всегда?
— Нет, только когда человеку очень грустно. Тогда я придумываю, как будто за ним везде ходит большой серый зверь, и из-за этого человеку так тяжело.
Бодрым шагом они приближались к дому.
Небо совсем потемнело, и появились звёзды — как дырочки в занавеске.
— А у меня есть зверь? — полюбопытствовал дедушка.
— Был, — призналась Олли. — Когда я упала с дерева, ты ходил очень грустный, и за тобой везде ползала серая черепаха. Но я её прогнала.
— Прогнала? Это как?
— Я тебя развеселила. Помнишь, на празднике в школе?
Дедушка улыбнулся и бросил на внучку быстрый взгляд:
— А у кого ещё есть звери?
Олли замерла, но внутри у неё что-то сжалось и закололо, словно пытаясь выбраться наружу.
— Может, у папы? — предположил дедушка. — У него есть зверь?
Под тяжестью этого вопроса Олли замедлила шаг. Она пнула камушек. На мгновение ей показалось, что издалека слышен лай Фредди.
— Да, — кивнула девочка. — Есть. У него — самый большой серый зверь на свете.
Дедушка тоже пошёл медленнее.
— Это потому, что он грустит?
Олли кивнула и остановилась посреди тротуара. Запрокинула голову, глядя в небо. И подумала: «Пусть только оно не падает».
— У папы — слон, — призналась она. — Серый слон всё время ходит за ним. Он такой большой и тяжёлый, что я не знаю, как его прогнать.
Дедушка присел на корточки рядом с Олли, выставив худые коленки.
— Твой папа давно грустит, — сказал он. — И, наверное, ещё какое-то время будет грустить. Но это не навсегда.
— А по-моему, он всегда грустил, — возразила Олли.
— Знаю, — согласился дедушка. — Послушай, ты прогнала черепаху, но слон слишком большой. Одной тебе с ним не справиться.
Олли снова посмотрела в вечернее небо, и у девочки появилась идея. Сначала она была маленькая, как звезда, но потом стала больше, ярче — и превратилась в сияющее созвездие.
— Дедушка, — медленно, осторожно произнесла Олли, оберегая не до конца ещё поспевшую мысль, — а ты мне поможешь? Поможешь прогнать слона?
Дедушка посмотрел в мудрые глаза своей маленькой внучки.
— Я покажу тебе одну вещь, — сказал он. — Старую и чудесную. Может быть, она тебе пригодится.
Сарай
Тем же вечером Олли сидела на табуретке в дедушкином сарае. Рядом примостился Фредди. Свисавшая с потолка лампочка освещала тусклым оранжевым светом груды старого хлама. Ржавые лопаты, покосившиеся стопки горшков, перевёрнутая тачка без колеса. В воздухе висел густой сладковатый запах земли и навоза, а под полками шуршали тараканы.
— Вот, — негромко произнёс дедушка.
С верхней полки он достал пригоршню глиняных черепков. Наверное, когда-то они были горшком или вазой. На мгновение дедушка задержал их в руке, а потом бережно ссыпал на верстак. Олли слезла с табуретки и встала рядом.
Дедушка сложил черепки вместе, и она сразу догадалась, что это такое.
— Слон, — поняла Олли. — Это слон.
Дедушка кивнул. Слон был разбит и состоял из четырёх или пяти отдельных кусочков, но под дедушкиной ладонью снова стал целым и прекрасным. Он выглядел именно так, как и должен выглядеть слон: большие уши, длинный хобот, могучие ноги с полукружиями ногтей. В спине у слона зияло отверстие: туда можно было насыпать земли и посадить какое-нибудь растение.
Тут Олли увидела ещё кое-что. На ноге слона кто-то выцарапал две буквы.
— Это же… — Девочка обвела буквы пальцем.
— Да, — сказал дедушка и обнял её за плечи. — Это инициалы твоей мамы.
— Откуда они взялись?
Фредди ласково ткнулся в ноги Олли, а дедушка крепко взял внучку за руку.
— Этого слона сделала твоя мама, — проговорил он так медленно, будто каждое слово застревало у него в горле.
План
Олли держала в руках черепки от слона и думала и о цветном, и о сером — обо всём, что наполняло её жизнь в последние несколько месяцев.
Пишущая машинка и проигрыватель. Бумажные самолётики и голубь. Книги Артура, старый мамин велосипед, дедушкина черепаха и папин слон.
Пока Олли и дедушка разговаривали, девочка не сводила глаз с растрескавшихся черепков.
Разговор шёл о маме. О папе. И о том, как прогнать слона.
Радуга
До каникул оставалось всего несколько недель. Олли поведала Артуру о том, как собирается избавиться от слона. Получился отличный план. В нём было всё, что раскрашивало жизнь Олли: и бумажные самолётики, и песня «Всегда рядом», и кое-какие старые и чудесные вещи. Всё то, о чём рассказывал ей дедушка.
— Думаешь, получится? — спросил Артур, чистя помятый банан из ланчбокса. — И слон уйдёт?
Олли откусила от своей аппетитной лепёшки.
— Надеюсь… Я так от него устала! Он слишком серый и слишком тяжёлый.
— Ой! — спохватился Артур и уронил банан. — Совсем забыл! Я же хотел тебе кое-что показать!
Он бросился к своей парте и мгновение спустя вернулся с «Большой книгой о слонах».
— Вот, смотри!
