– Туда! – Юра указал кивком головы на еще один переулок, отходящий от улицы.
Вряд ли они здесь долго смогут отбиваться. Один магазин уже почти пуст, да и второго тоже надолго не хватит.
Айка пошла вперед, не споря с ним. Вообще он искренне поражался выдержке этой девчонки. Другая на ее месте давно бы билась в истерике, но только не она. Достреляв магазин, Ким дернулся следом за ней, в переулок. Происходи эта стрельба в жилом квартале, там давно бы уже была толпа полиции, а здесь даже те, кто мог их здесь слышать, не побегут вызывать полицейских. Районы окраин, да к тому же с «выселенным» населением, давно уже стали местом разборок местных банд и группировок, и кварталы «отчуждения» были незаживающим геморроем у местных властей. А в последнее время появились упорные слухи о том, что эти районы собираются отделять от остального города еще одной защитной стеной. Вроде бы даже средства на это дело городской казной были выделены. Учитывая то, что у руководства обычно ни на что не хватало средств, верилось в такое с трудом, но кто их знает…
* * *
Уютное летнее кафе. Тишь и благодать! Вежливый персонал и хорошая кухня. Просто находясь здесь, ты отдыхаешь душой.
Ему нравилось здесь бывать. Жаль, что сделать это удается нечасто – слишком много работы навалилось на него в последнее время. Да и здесь он сейчас находился только из-за своей работы. Его собеседницей была женщина, которой, казалось, было не больше тридцати лет.
– Удивляюсь, как тебе всегда удается выглядеть чуть за тридцать! – отсалютовал он ей чашкой кофе.
– Оставь свою лесть для наивных дурочек, – мягко улыбнулась ему черноволосая японка, в узких кругах известная как Мозголомка, хотя в еще более узких кругах она известна под другим прозвищем… Он тоже слышал о нем, но ассоциировал его с другим человеком, даже не подозревая, что именно с ней так часто общается в такой непринужденной обстановке.
– Кстати, вот, держи… То, что ты заказывал, – с некоторой брезгливостью передала она ему закрытую коробочку. – Не понимаю, зачем тебе эта гадость… Но это не мое дело. Можешь не отвечать.
Лаврентий Павлович неторопливо выложил перед ней обычный, но довольно пухлый конверт, а коробочку молча опустил во внутренний карман, оставив все без комментария.
– Надеюсь, этого достаточно, дорогая Юми-тян? – с легкой насмешкой глянул он на собеседницу.
– Как был пошляк, таким и остался, – притворно вздохнула она, беря предложенный конверт. – Всегда и все сводишь к деньгам…
Юмико вытащила часть денег и вернула обратно, получив в ответ его удивленный взгляд.
– Я не торгую гадостью… И если бы не знала тебя… – Она помолчала и продолжила говорить уже о другом: – Слова «возможно» и «может быть» из досье своего нового питомца можешь вычеркнуть… – Упоминание о «питомце» вызвало на лице Антадзе выражение некого недовольства, но он все же промолчал, не став перебивать ее. – Парень действительно интересный… – продолжила она с некоторой задумчивостью. – Очень воспитан и не любит на людях демонстрировать свои возможности. По крайней мере, в школе об этом никто и ничего не знает. Вполне разумное поведение, на мой взгляд… Среди одноклассников пользуется неоспоримым авторитетом и уважением учителей. Во внутришкольных конфликтах замечен не был. Популярен у девочек… Сердцеед прямо… – Легкая улыбка. – Конечно, доставшаяся ему внешность играет большую роль, но главное то, что девушки всегда могут на него положиться… Но это, я думаю, ты и сам все знаешь, – хлебнула кофе из чашки. – Теперь то, что твоим выяснить не удалось. О его основных способностях. Ускорение, хорошая память – это все цветочки. Парень маг огня и льда… Как тебе такое сочетание?
Она единственная на его памяти, кто называет отмеченных магами, и он к этому привык настолько, что не обращал внимания. А вот ее последнее заявление произвело на него шокирующее впечатление.
– Ты в этом уверена? – осторожно уточнил Лаврентий Павлович.
Раньше подобного сочетания способностей не встречалось ни у кого. Те, кто мог пользоваться стихией холода, не могли использовать огонь. И наоборот… Как и владеющие способностями темпо не владели способностями стихий.
– Пришлось дважды все перепроверить, – глянула на него поверх чашки Юмико. – Но ошибка исключена… Способностью ускорения он обладал с раннего детства, а предрасположенность к огню и холоду появилась у него в шесть лет. Именно тогда он и побелел…
– То есть? – переспросил Антадзе, не до конца поняв, что она хотела этим сказать.
Ответила она не сразу, сначала спросила:
– Ты в курсе, что он воспитывался в детском доме?
Об этом Антадзе знал. Его детективы хорошо поработали в городских архивах.
– Да, конечно, он там воспитывался вместе со своей старшей сестрой, – кивнул он.
– Я бы на твоем месте обновила штат детективов. Где ты набрал таких лентяев? – иронично спросила его японка. – У мальчика нет родных. А так называемая сестренка такая же сирота, как и он, хотя девочка с доброй душой… Она пострадала во время пожара, случившегося в детском доме. Тогда погибла большая часть всех детей младшей возрастной группы, из-за того что пожар возник в их детском корпусе ночью, во время сна… Кстати, я так и не смогла найти того, кто помог ей оформить опекунство над спасенными детьми. И как вообще получилось, что девушка-инвалид получила права опекуна? Но это не мое дело… И кстати, не твое, – с намеком заявила она. – Не думаю, что нам стоит в это вмешиваться… Как я уже сказала, девочка искренне заботится об этих детях.
– Умеешь же ты меня удивить, – признался Лаврентий Павлович. Не собирался он брать на себя полномочия отдела опеки. Его работа заключается немного в другом. Нет, конечно, он напряжет кого надо из своих, пусть немного посмотрят. Но если все нормально, вмешиваться не станет. – Ладно, что там со способностями парня? – А вот насчет ее совета поменять несколько обленившуюся детективную контору на другую стоит подумать… Как минимум стоит сделать строгое предупреждение на первый раз…
– Как я и сказала, способности к огню и холоду пробудились у него в шесть лет. До этого он был обычным ребенком. А с пробуждением способностей он резко посветлел, почти до белизны.
Но в этом не было ничего странного. Такое часто происходит с отмеченными детьми. Известная ему Айка, княжна Аланова, тоже покрылась серебром не сразу, а годам к семи.
– Архивы детского дома сгорели при пожаре. А в городских об этом нет ни слова… Как ты узнала? – поинтересовался он у японки, хотя ответ и так знал.
– Просто расспросила кое-кого из бывшего персонала того детского дома, – пожала та плечами. – Как видишь, ничего сложного. Немножко поговорила по душам… Старики любят вспоминать прошлое.
– Вообще-то это нарушение существующего закона, – заметил он.
– Так подай на меня в суд, – с улыбкой посоветовала она, не восприняв сказанное всерьез.
– Может, все же передумаешь, и поработаешь на меня? – в который раз без особой надежды предложил он. Он делал это предложение при каждой их новой встрече и неизменно получал разный ответ, но всегда с одним смыслом.
