– Хотите, я вам к следующему разу сплету фенечку? – спросила Амбра на пороге кабинета.
Первый раз за все время она сказала что-то внятное. Спаситель искоса взглянул на ее родителей – оба онемели от изумления.
– Еще бы, конечно, хочу.
Правило номер один: не разочаровывать подростков.
– В следующий четверг можешь прийти одна. Дорогу ты знаешь.
– До свидания, месье Спаситель.
– До свидания, Амбра.
Они пожали друг другу руки. Зацепка нашлась.
* * *
Спасителю хотелось бы перешагнуть через пятницу сразу в субботу. Хоть он и подготовил Габена к переезду, но все равно побаивался – мало ли как оно будет. В половине первого, в свой обеденный перерыв, он заскочил на кухню.
– Ну, ты готов?
Габен молча показал ему рюкзак, в который упихал одежду, компьютер, школьные и туалетные принадлежности.
– Даже бутерброды сделал – здорово!
– Нет. Это Жово.
Спаситель взял бутерброд с колбасой, откусил солидный кусок и сказал с набитым ртом:
– Давай поешь. Нам надо быть на месте к часу дня.
Но ел он через силу. Кусок не лез в горло. Габен сидел надутый и обиженный.
– Не валяй дурака, Габен. Это не конец света. Будешь приходить, когда захочешь. Ты здесь у себя дома.
– Нет.
– Что – нет?
– Не дома.
Они жевали молча. Спаситель выпил чашку кофе, глядя в окно на сад под дождем.
– Пошли.
Ему хотелось подбодрить Габена, что-то сказать, похлопать по плечу, однако то, что легко давалось в кабинете психолога, не получалось здесь, в реальной жизни.
– Вдобавок ко всему, – сказал Габен, уже сидя в машине, будто продолжал прерванный разговор, – я не смогу теперь пойти на концерт.
– С твоим приятелем по интернету?
– Продам билет кому-нибудь в сети.
– Но почему?
– Почему! – Габен вспыхнул. – Да потому что я должен сидеть с матерью!
– А когда твой концерт? В эти выходные?
– Нет, в следующую пятницу.
– Послушай, ты вовсе не обязан отказываться от своей жизни. У твоей матери есть лекарства, есть мой телефон, она прекрасно может остаться на вечер одна.
На больничной стоянке Габен, не вынимая наушников, махнул Спасителю рукой – мол, он подождет в машине. Спасителя уже начало сердить поведение парня. Ну да ладно, он пошел за мадам Пупар один.
Она сидела в сто девятой палате, уже одетая в дорогу, с собранным чемоданчиком у ног и с рецептом на лекарства в руке, похожая на робота с инструкцией по управлению.
– Здравствуйте, Эмили.
– Это вы? А я выписываюсь, – сообщила она Спасителю, как будто для него это было новостью.
– Знаю. Я за вами и приехал. Сын вас ждет в машине. – Он поднял чемодан. – Вы готовы?
Она взяла его за плечо:
– Лучше бы я осталась здесь. Не хочется его обременять.
– Кого?
– Сына. Бедного Габена. Ему так хорошо у вас. Он мне рассказывал. Ваш Лазарь ему как брат. И этот старый господин… Жово?
– Жово. Габен и дальше будет с ними видеться, Эмили. Но важно, чтобы у него был свой дом.
– Его дом – это его чердак, то есть, конечно, ваш… А я для него мертвый груз.
Спаситель обнял ее за плечи свободной рукой.
– Вы будете принимать лекарства, и все наладится, – сказал он, но и сам слышал фальшь в своем голосе.
Он отвез мать и сына Пупар домой, на улицу Огюста Ренуара, 20 и поехал обратно – впереди была вторая половина рабочего дня. Он давно научился отодвигать свои личные заботы и дела и целиком посвящать себя другим людям. Но, увидев на верхней ступеньке крыльца Вьенера, чуть не взвыл – сил на него просто не было.
– Да, я знаю, – поднимаясь с большим трудом из-за подвязанной руки, сказал пианист, – я жернов у вас на шее.
Вид у него, как и в прошлый раз, был продрогший.
– Купите себе наконец пальто! – отчитал его Спаситель.
Вьенер направился в кабинет, но Спаситель остановил его:
– Нет, не туда!
Тот повернул в приемную.
– И не туда! Через пять минут придет очередной пациент. Черт вас возьми, Вьенер! Я бы вас вышвырнул в окно, если бы вы сами туда не рвались!
В конце концов он пригласил Вьенера в кабинет. А следующий пациент… Ладно уж, подождет немножко.
Вьенер сел на кушетку и своим неизменно усталым голосом спросил:
– Что со мной будет?
– Хороший вопрос.
– Играть я больше никогда не смогу. – Он приподнял больную руку.
– Всё не так страшно, заурядный вывих запястья.
– Я больше не хочу играть на публику.
– Это пройдет, – сказал непробиваемый доктор Утешай.
– Мне снится по ночам этот ужас. Она сидит в зале и ловит фальшивые ноты. Она меня не только била, она еще прижигала сигаретами. У меня до сих пор… до сих пор остались следы. – Вьенер провел правой рукой по левой от плеча до локтя. – Вы тогда правильно сказали, я и правда был… – Он часто-часто заморгал, слова застыли у него на языке.
– …маленьким мучеником, – договорил за него Спаситель.
– Да. Когда она умерла, я подумал, что теперь буду свободен. Но она всегда и везде со мной. Она и есть жернов на шее.
– Вы стали мировой знаменитостью, – напомнил Спаситель. – Что-то разладилось совсем недавно, что же?
– Я все время ходил по краю пропасти, – ответил Вьенер, не спуская глаз со «Странника над морем тумана». В прошлый раз…
Он вздрогнул, услыхав стук молотка в дверь с улицы.
– «В прошлый раз»… Договаривайте, Вьенер.
– Забыл, что хотел сказать.
Вьенер прислушивался – следующий пациент вошел и сел в приемной.
– Сосредоточьтесь. – Спаситель пустил в ход гипнотический голос. – В прошлый раз…
– В прошлый раз… Ах да. – Вьенер ухватил потерянную нить. – В прошлый раз вы сказали, что у меня украли детство. Так вот, когда после концерта в Париже я увидел Самюэля, то понял, что у меня украли кое-что еще.
Возникший так внезапно шестнадцатилетний парнишка вывел его из шаткого равновесия. Он понял: у него украли сына.
– Но у нас с Самюэлем есть планы, мы поплывем в кругосветное путешествие под парусом.
– Вьенер, ау, Вьенер! – Спаситель пощелкал пальцами, чтобы вернуть пациента к реальности.
– Да я шучу, я не выдерживаю качку – морская болезнь начинается. Я что хотел сказать… – Он снова сбился с мысли.
