При всем тщеславии Гонкуров следует признать, что их страсть к искусству, пусть часто извращенная, была искренней. В мире, где царила продажность, они оставались честными и неподкупными. (Жанин, известный критик «Дебют», принял от принцессы Матильды шесть тысяч франков за то, что не стал печатать порочащую статью об одном из ее друзей.) Всю свою жизнь Гонкуры посвятили служению литературе. Они хотели – и тут нет ничего постыдного – написать несколько книг, которые обеспечили бы им славу на веки вечные. Оба хорошо понимали, что из-под пера писателя не выходит шедевров – книга становится шедевром позднее. Терпя одну неудачу за другой, Гонкуры верили: потомство оценит их по заслугам.
3
Жюль Ренар начал вести дневник в 1887 году. Дневник его умещается в одном томе.
Автор на свой счет иллюзий не строил и говорил о себе с беспощадной откровенностью, которая порой заставляет читателя содрогнуться. Трудно поверить, что он вообще думал о публикации. По его словам, он хотел бы, чтобы его сын прочитал дневник, когда будет того достоин. Как это понимать – не знаю. Скорее уж, прочитав такой дневник, сын должен был потерять всякое уважение и любовь к отцу. Ренар изображает себя человеком беспринципным, крайне эгоистичным, грубым, завистливым, упрямым и отчасти даже жестоким. Умер он в 1910 году, и еще есть люди, которые его помнят. Я знал таких – двоих или троих, и они согласны, что он, хоть и обладал блестящим умом, был невыносим. Во всяком случае, в его пользу говорит одно: он никогда не старался казаться лучше, чем был.
О жизни Ренара рассказать легко, поскольку материал, помимо его дневника, можно черпать из двух романов – «Poil de Carotte»
[112] и «L’Écornifleur», трех пьес – «Le Plaisir de Rompre», «Lа Paix du Ménage» и «La Bigote» и повести «La Maîtresse». Все произведения автобиографические.
Ренар происходил из крестьянского рода; его предки жили в Ньевре, в центральной части Франции. Отец Ренара родился в многодетной семье, проживавшей в лачуге с одной-единственной комнатой. Каким-то образом ему удалось выучиться и добиться подряда в министерстве общественных работ. После строительства моста через небольшую речушку Виетту у него оказалось достаточно денег, чтобы уйти на покой и купить дом в Шитри. Там Ренар-старший занимался рыбалкой, охотой и хозяйничал на своем участке в несколько акров. До самой смерти он оставался в душе крестьянином. Жюль был младшим из троих детей. Мать его ненавидела, потому что ребенок родился в результате нежеланной близости с мужем, отношения с которым давно разладились. Его, противного рыжего грязнулю, заставляли делать самую неприятную работу по дому. В «Poil de Carotte» есть эпизод, потрясающий читателя гораздо больше, чем порка, которую задавала мальчику мать. Как многие дети, Жюль ночью иногда мочился в постель, а утром получал за это немало шлепков. Однажды у Ренаров ночевал родственник, и Жюля положили спать с матерью. Мальчик, как ни терпел, все же обмочился, и в наказание на следующий день ему не разрешили встать с постели. Потом мать принесла ему миску супа. Брат и сестра, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не смеяться, наблюдали, как мать раз за разом сует ложку мальчику в рот. Когда миска опустела, дети захлопали в ладоши и закричали: «Выпил, выпил!» И тут мать сказала, что в миске была моча, которую она отжала из постели, а Рыжик просто ответил: «Я догадался».
Отец Жюля (в романе – «мсье Лепик») относился к сыну без злобы, но воспитывать его предоставил жене. Молчун, занятый только собой, он, хоть и жил с семьей, существовал сам по себе. Когда однажды Рыжик захотел привлечь отца на свою сторону и не сумел, мальчик испустил тот самый отчаянный вопль, который так потрясает читателя: «Tout le monde ne peut pas être orphelin!»
[113]
В десять лет Жюля отправили обучаться в пансион в Невере. Отец его то и дело навещал, они переписывались. Однажды отец спросил, почему в последнем письме Жюля каждая строка начинается с большой буквы, и мальчик написал в ответ: «Дорогой папа, ты не заметил, что письмо мое написано стихами».
Жюль Ренар, он же Рыжик, отнюдь не был славным мальчуганом вроде маленького лорда Фаунтлероя или хоть Дэвида Копперфилда. Он был злобный звереныш. Потрясает история из его школьных дней. Учитель, в чьи обязанности входило проверять перед сном спальни, часто присаживался к одному мальчику на кровать, беседовал и целовал, желая спокойной ночи. Рыжик, дико завидуя, ухитрился так рассказать об этой совершенно невинной привычке директору, что учителя выгнали. Когда бедняга, с позором уволенный, уезжал, Рыжик ему крикнул: «А почему вы меня-то не целовали?» Да, гадко, однако сколько чувства в этом крике!
Жюль успешно окончил школу, и отец отправил его учиться в Париж. Он выдавал сыну сто пятьдесят франков в месяц. Жюль жил в дешевой гостинице. В 1883 году он получил степень бакалавра и начал искать работу, но ничего не находилось. Уже тогда он писал рассказы и посылал в провинциальную газету «Журналь де ла Невер». Их печатали, правда, не платили. Скоро их набралось на целую книгу, и Жюль отыскал издателя, взявшегося ее напечатать. Однако издатель куда-то скрылся.
Потом Жюль пошел в армию. По окончании службы он вернулся в Париж и снова стал искать заработка. Наконец он устроился в компанию по торговле недвижимостью с жалованьем сто франков в месяц. На главу фирмы, мсье Лиона, и его жену Ренар произвел благоприятное впечатление, и они взяли его воспитателем для своих троих детей – с чуть большим, но тоже убогим жалованьем. Все это я узнал из биографии Ренара, написанной Анри Башленом в качестве предисловия к полному собранию сочинений Ренара, изданному после его смерти. Местами Башлен выражается как-то туманно. К счастью, у нас имеются пьеса «La Maоtresse» и опубликованные письма Жюля к отцу, так что можно восстановить факты, упоминать которые автор предисловия, должно быть, счел нескромным.
У Лионов, людей довольно образованных, Ренар познакомился с некоторыми их друзьями, его стали приглашать на приемы. Он был тогда высоким и стройным молодым человеком с густыми рыжими волосами, приятными мужественными чертами. После одного из таких приемов он провожал домой другую гостью, актрису. Она была значительно старше его, но весьма привлекательная женщина, и по дороге Ренар сделал ей вполне недвусмысленное предложение. Даму это слегка потрясло – ведь они едва познакомились, но его дерзость и настойчивость ее не оттолкнули. Она дала молодому человеку понять, что у нее есть богатый приятель, чьим расположением – и щедростью – она пренебречь не может, однако согласилась прийти к Жюлю в гостиницу при одном условии: он никогда не будет настаивать, чтобы она пригласила его к себе. Так начался роман, длившийся, к их взаимному удовольствию, несколько месяцев. Актриса помогла Жюлю напечатать кое-какие его стихи, и он читал их на приемах. Молодость, хорошая внешность, даже провинциальный налет, от которого он так и не избавился, помогли ему снискать определенный успех. Но таковы уж свойства молодости, что Жюль не пожелал делить возлюбленную с другим, и потому однажды он устроился неподалеку от ее дома в тот день, когда она принимала соперника (если это слово тут уместно), и стал ждать. Тот пришел – немолодой толстый делец. Вид его так расстроил Жюля, что он тут же решил порвать отношения с содержанкой. Он был не в силах и дальше пользоваться ее покровительством и принимать подарки, оплаченные другим; в высоких выражениях Жюль написал нежное и отчаянное письмо – длинное, полное экспрессии, в котором требовал, чтобы она выбрала одного из них. Дескать, его гордость и честь более не позволяют ему терпеть унизительное положение. Возлюбленная Жюля пришла к нему именно в тот день, когда он написал письмо; как всегда, они быстро очутились в постели. Письма она так и не прочла, и все осталось по-прежнему.
