Следующие несколько лет Тиллотсон вел жизнь спокойную, насколько ему позволяло занимаемое положение. Он купил дом в городке под названием Эдмонтон, который позже войдет в историю английской литературы
[97], и жил там большую часть года, выезжая лишь для того, чтобы читать проповеди в «Линкольнз инн». В 1685 году Карл II умер и на престол взошел Яков II.
В 1687 году Тиллотсон перенес удар. Он поправился, но, чтобы восстановить здоровье, ему пришлось ехать в Танбридж-Уэллс на воды. Там он познакомился с принцессой Анной, младшей дочерью Якова II, которая отдыхала в Танбридж-Уэллс вместе с супругом, принцем Датским Георгом. Тиллотсон часто с нею беседовал, а в сентябре 1688 года выступил перед ней с проповедью. Два месяца спустя в Англию прибыл принц Оранский. Дальнейшие события вошли в английскую историю. Замечу, что, завоевав расположение принцессы Анны, Тиллотсон смог совершить поступок, который отвел и ему место в истории. Он убедил Анну дать согласие на то, чтобы Вильгельм Оранский после смерти супруги Марии унаследовал английскую корону. Ранее Анна упрямо от этого отказывалась, поскольку таким образом сама лишалась права на престол.
5
Вильгельма и Марию короновали. Тиллотсон «снискал величайшее расположение и доверие короля и королевы»: его назначили личным духовником короля. Новое назначение требовало частого присутствия в столице. Место декана в соборе Святого Павла освободилось, и Тиллотсон, которому было удобнее жить неподалеку от Уайтхолла, занял эту должность, отказавшись от деканства в Кентербери. Доходы его значительно уменьшились. Не желая совмещать две выгодные должности, он счел себя обязанным отказаться от прихода в соборе Святого Павла.
У последующих поколений личность Вильгельма интереса не вызывает. В целом его описывают как человека сурового, несимпатичного, порой жестокого и беспощадного, который, будучи королем Англии, защищал не интересы страны, а собственные интересы на континенте; его заслуги история признает неохотно.
Маколей вывел полный портрет Вильгельма, да так, что лучше не сделаешь. Он выписал короля живо и ярко. Перед нами предстает человек холодный, замкнутый, лишенный обычных человеческих чувств, зато наделенный упорством и храбростью, искусный в политике, не падающий духом при поражениях. Вильгельм отлично разбирался в людях и сразу разглядел искренность Тиллотсона, его бескорыстие и доброту.
Вильгельм всегда относился к Тиллотсону с уважением и предупредительностью, несвойственными для человека его склада. Когда без главы осталось несколько епархий, король, естественно, пожелал отдать одну из них Тиллотсону. Тот отговаривался возрастом и немощью. В письме к королевскому фавориту и доверенному лицу, недавно пожалованному титулом графа Портлендского, он писал: «Благодарю Господа, что дожил до того дня, когда исполнилось последнее мое в сем мире чаяние – эта революция. И ныне я ничего более не желаю, как только видеть ее упрочившейся. Я открыто выражал и всегда буду выражать свои чувства по поводу столь великого избавления и потому не боюсь, что меня заподозрят в недовольстве своими должностями».
Через десять дней после коронации парламент принял акт, согласно которому все лица, занимающие должности – военные, гражданские или духовные, – должны были принести присягу.
«Следовало принести присягу их величествам и отречься от папских и иностранных законов; акт гласил также, что не только те, кому отныне даются какие-либо церковные должности или титулы, но и те, кто таковыми уже обладает, обязаны дать названную присягу до первого августа под угрозой отстранения от должности на шесть следующих месяцев, и если по прошествии шести месяцев они по-прежнему будут упорствовать и не давать присяги, то будут лишены должности ipso facto
[98]».
Доктор Санкрофт, архиепископ Кентерберийский, отказался присягнуть и был отрешен от должности. Он не стал наносить визит королю и королеве после их прибытия и не подчинился требованию явиться в палату лордов. В день провозглашения Вильгельма и Марии монархами Мария послала двух своих капелланов к архиепископу в Ламбет – просить благословения. Его собственный капеллан Уортон спросил, как поступить. Архиепископ оставил это на его усмотрение, и тот, решив подчиниться власти, данной Провидением, открыто молился за короля Вильгельма и королеву Марию. В тот же вечер его преподобие послал за Уортоном и в великом волнении, vehementer excandescens
[99], сказал, что либо капеллан перестанет поминать в молитвах нового короля и королеву, либо не будет более молиться в его часовне, ибо они (то есть король с королевой) не могут считаться таковыми, покуда жив король Яков.
Поскольку доктор Санкрофт отказался принести присягу, по истечении шести оговоренных месяцев он лишился сана. Следовало подумать о его преемнике, и выбор короля пал на доктора Тиллотсона. Приведу цитату из письма Тиллотсона леди Рассел:
«После того как я приложился к руке короля и почтительнейше поблагодарил его величество за назначение меня деканом собора Святого Павла, я сказал ему, что он даровал мне покой до конца моих дней. Он ответил: «Ничего подобного, уверяю вас», и прямо заговорил о высочайшем месте, о коем я страшусь и думать, и объявил о намерении вверить его моим заботам. Тут короля пригласили к ужину, и я успел лишь ответить, что когда у его величества будет время, я надеюсь убедительно разъяснить, что принесу более пользы, служа на том месте, куда он меня уже определил. Отныне я в немалом стеснении. С одной стороны – трудно противоречить желанию его величества, и еще труднее устоять перед милостью, которую он мне оказывает. С другой стороны – должность сия никак не согласуется с моими взглядами и наклонностями. Всем этим я обязан епископу Солсберийскому (речь о Бернете) – моему самому лучшему и самому худшему другу. Лучшему – ибо он всегда обо мне исключительно доброго мнения; худшему – ибо именно он посоветовал королю так поступить. Может показаться, будто мы с его преподобием сговорились; не знаю, как выпутаться из этого страшного недоразумения: я хотел бежать от сана епископа, а меня желают сделать архиепископом. Я словно заблудился в колючих зарослях и без милости его величества не выберусь, не исцарапав лица. А теперь я поведаю вашей светлости то, что таится в глубине моего сердца. Я очень долго – и благодарю за то Господа – посвящал себя службе, не требуя никаких наград, и старался, как мог, делать все наилучшим образом. Господу было угодно весьма сурово, но с большой милостью ко мне отлучить меня от любви к сему миру, и потому мирское величие меня не только не привлекает, но и отталкивает. Я искренне верю, что могу принести не меньше, а то и больше добра в моем теперешнем положении и пользоваться ничуть не меньшим авторитетом и влиянием, ибо люди скорее полюбят человека, который больше трудится, будучи в меньших чинах. Если же я себя пересилю и займу столь высокое место, предвижу, что согнусь под тяжким бременем, сникну духом, стану человеком никчемным и через некоторое время умру совершенным глупцом».
