— Стоп! Меняем позицию! Снимаем снова, теперь сверху.
Свет погас. Они услышали, как открылась дверь.
Констебль Данверс во влажной вельветовой куртке остановилась в ногах кушетки,
скрестила руки на груди и пробормотала:
— Должно быть, приятно рассиживаться без дела, сачковать, не
выполнять никакой настоящей работы.
— Прошлой ночью у нас тут был демон, — запротестовал Джек.
— Да? У меня шестилетний сын, разобравший на части
DVD-плеер, восьмилетняя дочь, которая хочет татуировку, и собака, заблевавшая
весь ковер в гостиной. Я поменяюсь с тобой местами, — Она жестом велела Тони
подвинуться.
Тот встал и сказал:
— Пойду принесу кресло.
«Ни за что на свете не буду сидеть между двумя копами. Это
разбудит дурные воспоминания».
— Хорошие новости — трупов нет, — говорила Данверс, когда
Тони вернулся. — Частей тел тоже. Сэмми Клайн, как всегда раз в две недели,
позвонил насчет огней в небе. Может, теперь он и вправду что-то обнаружил,
поскольку мы получили рапорт, куда более заслуживающий доверия. Из аэропорта
сообщили о вспышке света по другую сторону Арм
Элис-Арм — аэропорт в Ванкувере.
. — Она перевернула страницу записной книжки и прищурилась,
вглядываясь в строки, — Пилот увидел ее, когда заходил на последний круг перед
посадкой. Он считает, что это мог быть взрыв. Из полицейского отделения
Ричмонда
Ричмонд — пригород Ванкувера.
послали туда машину. Оказалось, что случилось нечто вроде
утечки газа. Взрыв бабахнул в готском кафе. Надо же! Такое заведение само по
себе можно практически классифицировать как нечто странное.
— Демон выбил там дверь, — сказал Тони и спрятал улыбку,
когда Гита резко подняла голову, — Та вспышка рядом с аэропортом была открытием
слабого места.
Данверс прищурилась, и Тони внезапно расхотелось ухмыляться.
— Чего? — спросила она.
— Именно так. Слабого места между этим миром и другими,
адскими.
— Вы были там?
— Я пытался перехватить демона, — пожал плечами Тони.
— Отлично, — неискренне улыбнулась Гита. Эта гримаса едва
коснулась ее губ, не говоря уж о глазах.
— Теперь вы ковбой. Итак, демон был в готском кафе? Должно
быть, там все пришли в восторг.
— Нет... Не все, — поправился Тони, вспомнив про Эми.
— Можно было бы подумать, что люди, которые пьют в готском
кафе... Что? — спросила она, когда Джек пробормотал что-то себе под нос. — Я
просто сказала. Мы — я разумею полицию вообще, а не конкретно наше отделение —
получили также несколько звонков о порче спутниковых тарелок, о паре упавших
линий электропередач, об уничтожении голубятни и о том, что неподалеку отсюда
на двенадцатом этаже вырвано ограждение балкона. Но никто ничего не видел.
— Он занял возвышенность между кафе и этим местом, — понял
Тони. — Вот почему не было пострадавших.
— В той голубятне осталось мало здоровых голубей, — сухо
заметила констебль Данверс. — Говоря «он», вы подразумеваете демона, верно?
— Именно так. Они очень быстро передвигаются.
— Да неужто?
— Не могли бы вы проверить, не было ли еще вспышек?
— Минувшей ночью поступил только один рапорт, — покачала
головой Данверс.
— Этого мало, — вмешался в разговор Джек, — Проверь по крайней мере за
последнюю неделю. — Потом он повернулся к Тони: — Ты хочешь сравнить количество
вспышек с числом демонов, стертых в порошок, и выяснить, не болтаются ли
поблизости еще какие-нибудь твари, да?
— Это позволит нам в придачу прикинуть время их появления. Если интервалы не
полностью хаотичны, то мы будем знать, когда ожидать следующего гостя.
— Ты умнее, чем выглядишь.
— Терпеть не могу портить взаимные поздравления, но рапорт
был счастливой случайностью, — вздохнула Гита, — Так уж вышло, что пилот
пролетал над нужным местом. Больше никто не поставил нас в известность об этой
вспышке. Там довольно безлюдное место.
Насколько мог припомнить Тони, оно находилось на некотором
расстоянии от города, на краю территории, отведенной под деловые здания и
заводы, и так близко к аэропорту, что местные жители привыкли не обращать
внимания на огни и звуки. Постояльцы отеля, расположенного на прилегающей
улице, не знали, что считается нормальным в той части Ванкувера, а
обслуживающий персонал был слишком занят, чтобы чем-нибудь интересоваться.
— Если слабое место открылось в более людном районе, то это
значит, что кто-то, вероятно, все-таки позвонил копам, — предположил Фостер.
— Полагаю, стоит попытаться, — Данверс с задумчивым видом
захлопнула записную книжку, сунула ее в наружный карман и вытащила наладонник.
— Я могу получить доступ к электронным файлам прямо отсюда.
— Не можете.
Гита вопросительно скривила губы, и Тони, впечатленный тем,
сколько информации она может вложить в усмешку, объяснил:
— Вы сумеете выйти в Сеть, только если перейдете на другую
сторону улицы. Ближе — нет.
— Прекрасно, — Данверс встала. — Я проверю файлы, потом
уеду. Кое-кто из нас не может тратить драгоценные больничные дни на спасение
мира. Дьявол! Мне придется вернуться, так? Я не могу просто передать вам
полученную информацию по телефону.
— Давайте успокоимся, люди! — Голос Адама, донесшийся из-за
гроба Раймонда Дарка, притушил шум, — Тишина на площадке!
Тони посмотрел на дверь. Огонек еще не горел.
— Вы не сможете вернуться, если сперва не уйдете.
— Разве можно разговаривать после команды «Тишина»?
— Да, но вам нельзя будет уйти после того, как загорится красный сигнал.
Данверс сделала два шага к двери, обернулась, подняла руку,
ослабила волосы, завязанные ниже затылка, и спросила:
— Ли Николас?
— Он в кабинете Честера Бейна с консультантом по демонам, —
ответил Джек. — А я думал, у тебя нет времени болтаться тут, спасая мир.
— Может, мне нужно задать ему пару вопросов по поводу того
спятившего фаната. — Гита сверкнула улыбкой, говорившей: «В эту игру могут
играть и двое!», и побежала к двери.
— Ли сейчас с Лией? — спросил Тони, пока никто не заорал:
«Мотор!»
Он собирался задать вопрос небрежным тоном, но подозревал,
что у него ничего не вышло.
— Был, когда я оттуда ушел. Я же сменил его здесь на
дежурстве, помнишь? — Джек прислонился к спинке кушетки и приподнял бровь. —
Думаешь, он там подтверждает свою все более сомнительную гетеросексуальность? —
Констебль тихо заржал, когда Фостер пожат плечами и снова не сумел сделать это
небрежно. — Да, у тебя и впрямь все написано на лице. Кроме «все более
сомнительной». Этот кусочек я добавил сам.
