– Например? – нахмурилась Агата, не ожидая ничего хорошего.
– Ну, например, звук бьющегося стекла творит чудеса, – оскалился Кирби.
Агата взглянула на него и невольно вздрогнула: в этот миг она не узнала юношу, таким он выглядел чужим. Что она делает здесь, в этой толпе, с этим незнакомцем?
Звук разбитого стекла и звон падающих на мостовую осколков пробился сквозь царящий на площади гул – и сработал, словно невидимый сигнал: толпа резко замолчала.
Никогда прежде Агата не слышала такой тишины – не в пустой комнате или заброшенном доме, не в классе во время экзаменов и не в зале перед концертом, а тишины, царящей над огромной, только что кричавшей, а сейчас резко замолчавшей толпой. Это была страшная, ни с чем не сравнимая тишина, и ожидание, нагнетавшееся в воздухе, ее только усиливало.
– Нет, ну вы только посмотрите на этих вежливых слюнтяев, – недовольно пробурчал Кирби, а затем во все горло заорал: – Бей!
На другом конце толпы его клич подхватил другой голос – наверняка кто-то из агентов:
– Бей!
К ним примкнул третий голос:
– Бей!
Агата видела, как неуверенно переглядываются стоящие вокруг джентльмены. Им с пеленок внушали, что проявление агрессии категорически недопустимо, и вот так, в одночасье, сломить этот барьер было непросто.
И все же толпа обладала особой силой. То, на что человек никогда не решился бы в одиночку, куда проще сделать в толпе, ведь когда все вокруг делают то же самое, то лично ты не виноват, виноваты все. Или же, наоборот, – никто.
– Бей окна! – снова выкрикнул Кирби.
– Бей, – без особого запала, но все-таки поддержало несколько человек неподалеку.
Еще один камень полетел в окно министерства, и на сей раз звон разбивающегося стекла толпа встретила восторженным гомоном.
– Бей! Бей! – все смелее выкрикивали новые голоса.
И когда казалось, что всеобщая ярость вот-вот прорвется наружу разрушением и насилием, откуда-то сзади раздался громкий, уверенный женский голос:
– Граждане Сириона!
Море голов заколыхалось, оборачиваясь. Как и все остальные, Агата тоже оглянулась – и увидела, что среди высоких колонн портика, стоявшего на противоположной стороне площади, напротив здания министерства, появилась сама министр полетов.
* * *
Ника дремала, когда услышала взволнованный возглас Тайрека:
– Смотрите скорее!
Лениво приоткрыв глаза, девушка быстро осмотрела небо. На протяжении последних нескольких часов Тайрек то и дело выкрикивал: «Вот он!» и «Я его вижу!», принимая за Седьмое Небо то облака необычной формы, то тучу на горизонте. Казалось, из всех присутствующих именно Тайрек больше всех предвкушал встречу с легендарным островом.
Вот и сейчас он принял за него очередную тучу.
Поняв свою ошибку, Тайрек с досадой вздохнул.
– Вот интересно, как все-таки Седьмое Небо держится в воздухе? – задумчиво протянул он.
Последние несколько часов Тайрек болтал без умолку, и его ничуть не смущало отсутствие реакции остальных. То ли юноше было просто жизненно необходимо сотрясать воздух, то ли за этой болтовней он скрывал собственное волнение.
– А еще интересно, почему Седьмое Небо летает всегда по одному и тому же маршруту, – тарахтел Тайрек. – Почему никогда не пролетает над Винландией? Вот бы узнать, откуда оно появилось… А что, если на нем когда-то жили люди? Интересно, какие они были? А если у нас получится приземлиться и окажется, что на Седьмом Небе приличные условия для жизни, может, кто-то захочет его колонизировать?… Вот оно! – снова подпрыгнул на скамье Тайрек и указал пальцем куда-то в небо.
Ника устало вздохнула, увидев очередную тучу.
Потянулась, немного разминая затекшие мышцы, и тронула Тристана за плечо в безмолвном приглашении поменяться местами. Тот был за штурвалом уже очень долго, пора бы ему передохнуть.
* * *
– Не думал, что она на это решится, – пробурчал Кирби, глядя на министра полетов. – Но она все равно опоздала.
– Почему опоздала? – переспросила Агата. Будучи репортером, она привыкла быстрее всех схватывать суть происходящего, но сейчас чувствовала себя потерянной и совершенно не понимала, что происходило – и что произойдет в следующую минуту.
– Она не может сказать ничего такого, что заставило бы толпу утихомириться. Никто не поверит ее словам о том, что конечно же мужчины не могут будить аэролиты, – уверенно заявил Кирби.
– Граждане Сириона, – повторила министр полетов, и редкие выкрики прекратились совсем. – Граждане Арамантиды! – продолжила она, и ее громкий голос был слышен всем собравшимся, словно портик его многократно усиливал. – Вы все знаете, что мы находимся в состоянии войны. У нас с вами серьезный враг. Предлагаю не усугублять наше положение внутренними распрями! Мы должны оставаться сильными, мы должны быть едины перед лицом угрозы и…
– Нам нужна правда! – перебил министра джентльмен в картузе, по-прежнему стоя на авионе в центре площади.
– Какая правда? – ледяным и нетерпимым тоном обратилась министр к новоявленному вождю толпы.
– Правда об аэролитах! – воскликнул тот и вскинул в воздух руку с зажатой в нем «Искрой». – Вы скрываете от нас то, что мы тоже можем разбудить летные камни!
– Джентльмены не могут разбудить аэролиты! – отчеканила министр полетов. – Это было установлено много лет назад, когда летные камни только появились.
– Установлено? Ха! – насмешливо воскликнул джентльмен в картузе. – И как же?
Министр сделала над собой заметное усилие, чтобы оставаться хладнокровной; она явно не привыкла, чтобы ее слова подвергали сомнению и уж тем более допрашивали на глазах сотен зрителей.
– Джентльмены тоже пробовали разбудить аэролиты, но у них раз за разом ничего не получалось, в то время как дамы будили летные камни одна за другой.
– И когда джентльменам давали такую попытку в последний раз? – не унимался новоявленный вождь толпы.
Министр полетов недовольно поджала губы и прищурилась, словно оценивая дальнейшие варианты развития событий: продолжать разговор – или же принимать более жесткие меры… Для последнего все было готово, площадь уже давно оцепили вооруженные жандармы.
– Вот! – торжествующе воскликнул джентльмен в картузе, не дожидаясь ответа министра, и повернулся к толпе: – Им нечего нам сказать! Потому что все это – вранье! Нам много лет лгали! Загнали нас по домам, лишили всех прав – и не давали даже шанса стать авионерами! А все почему? Потому, что нас боятся!
– Молодец парень, – одобрительно пробормотал Кирби. – Нет, он точно из Либерата; случайный человек с улицы так складно говорить не смог бы.
Слова джентльмена в картузе были встречены одобрительным рокотом.
