Мальчик выглядит как и все новые дети: потрясение, недоверие и ужас, смешанные в равных пропорциях. Его левая рука перевязана.
— Мы уже встречались, — бодро говорит Амина. — Я вчера немного подлатала Анатоля после несчастного случая. Как поживаешь?
— Не очень хорошо, — отвечает мальчик. — Я не такой проворный, как другие, и вот результат. — Он беспомощным жестом показывает на свою раненую руку. — Теперь я даже не могу репетировать.
— Не волнуйся. Мы тоже не сразу всему научились, — сочувственно говорит она. — В конце концов у тебя все получится. Перелом простой, кость скоро срастется.
— Я ему то же самое сказал, — соглашается Эммануил.
Возникает неловкая пауза.
— Мы тут обсуждали меню, — поясняет Амина, указывая на меня, — и наша официантка налила нам вина.
— Ха-ха. Мне, пожалуйста, бокал вашего лучшего красного вина, — улыбается Эммануил. — И самые лучшие блюда для моего друга.
Приятно видеть, как Эммануил нам подыгрывает. В последнее время ему не до шуток. Но Анатоля вряд ли получится рассмешить. Он смотрит на тонкий сухой бутерброд в своей руке и на жиденький чай в оловянной кружке и горестно вздыхает.
— Я никогда не думал, что буду скучать по еде, которая была в трущобах, — говорит он.
Внезапно все умолкают. К нам подлетает Сильвио, который вырастает над нами, с бедным Боджо на руках. Все опускают глаза, стараясь не привлекать к себе внимания.
Он внимательно осматривает декорации.
— Неплохо, — говорит он. — Очень неплохо.
Как будто имеет к этому какое-то отношение. Его взгляд скользит по арене.
— Вы двое! — зовет он Астрид и Луну. — Что вы здесь делаете? Вы должны готовиться к номеру. Прямо сейчас! Ступайте! Быстро!
Близнецы встают и торопливо убегают. Сильвио замечает нас и ухмыляется.
— Ага, африканский царек, три подружки и бракованный акробат. Я отправил тебя в другой номер, мальчик: ты явно не годен для квалифицированной работы. Не волнуйся, я уверен, что твоя новая роль наверняка будет взрывоопасно захватывающей!
Не знаю, что он имеет в виду, но за его словами определенно стоит что-то не очень приятное. Краем глаза вижу, как Анатоль испуганно кивает. Я смотрю в пол, но все равно чувствую, когда взгляд Сильвио останавливаются на мне, ощущаю свинцовую тяжесть его глаз.
— Тебе понравилось вчерашнее представление, Хошико? Очень опрометчиво с твоей стороны снова бросать вызов судьбе. Тем не менее должен признаться, я хочу, чтобы ты выступила в субботу вечером. У меня большие планы на тебя, — он осторожно опустил Боджо на пол, достал хлыст и ткнул им Грету в грудь, прямо туда, где была окровавленная повязка. — На вас обеих! — засмеявшись, он внезапно щелкнул пальцами. — Время обеда закончилось! Всем за работу!
Он выбежал из зала, и Боджо поспешил следом. Все начинают подниматься. Я поворачиваюсь к Грете. Та продолжает сидеть с выражением полного ужаса на лице.
— Ты слышала? — шепчет она. — Он включил меня в субботнюю программу. В «Шоу Призраков», — она крепко вцепляется в меня. — Я не смогу, у меня ничего не получится, — она поворачивается к Амине. — Что мне делать?
— Сможешь, — отвечает Амина и обнимает Грету. — У тебя все получится. — Все нормально, рядом с тобой будет Хоши.
Губы Греты дрожат. Ее глаза наливаются слезами. Еще миг, и они уже стекают по ее щекам.
— Смотри, — говорю я и, сложив руки в виде чашки, подношу их к ней. — Я принесла тебе шоколадный торт.
Грета безучастно смотрит на грязные бинты на моих ладонях.
— Нет, спасибо, — говорит она, шмыгнув носом. Она смотрит на меня, и ее большие глаза кажутся мне бездонными и удивительно серьезными. — Я больше не голодна.
Бен
В мгновение ока подъезжает машина, и я отправляюсь в цирк.
Когда мы подъезжаем ближе, ворота уже открыты. Впереди длинная вереница машин. Инспектор манежа Сильвио Сабатини ждет у входа. После вчерашнего происшествия я чувствую себя очень неловко. Но он, похоже, ничуть не обижен. Как только наша машина останавливается, он почтительно открывает дверь и кланяется.
— Бенедикт! Приятно видеть тебя снова, причем, так скоро, — улыбается он. — Мы все рады, что ты здесь! — Он наклоняется ко мне, его лицо сияет. — У нас припасены настоящие угощения. Думаю, тебе они понравятся!
— Спасибо.
— Я уверен: вчера он даже не знал моего имени, а сегодня мы лучшие друзья. Он явно подготовился к этой встрече. Сильвио Сабатини смотрит на Стэнли. Тот уже открыл другую дверь и молча встал позади меня.
— Цирк вполне безопасен, — как будто оправдываясь, говорит мне Сильвио. — В телохранителе нет никакой необходимости.
— Извините, — говорю я. — Но на этом настояла моя мать. Недавно у нас были проблемы.
— Да, да, я наслышан. Но наши охранники — настоящие профессионалы, а сегодня мы даже закрыты для публики. — Он указывает на десятки людей, покидающих свои машины и шагающих по внутреннему двору. — Это представители прессы. Все они подверглись строгому отбору.
Инспектор манежа бросает сердитый взгляд на Стэнли, чье лицо, как всегда, похоже на бесстрастную маску. Впрочем, в следующий миг взгляд Сильвио угодливо смягчается: он поворачивается ко мне и дарит фальшивую улыбку.
— Сегодня вечером состоится премьера новой цирковой программы, поэтому здесь будет много журналистов. Думаю, тебе здесь понравится. После пресс-конференции можно будет пообщаться с артистами. Разумеется, если они останутся живы!
Мой желудок сжимается.
— Кто участвует в представлении?
— О, двое из наших лучших артисток, Астрид и Луна. Я уверен, что они предстанут в своем лучшем виде.
— Кто-нибудь из других исполнителей будет на пресс-конференции?
— Возможно, если позволит время. Главным образом она организована для того, чтобы запустить рекламу новой программы, которую мы покажем сегодня вечером. — Сабатини внимательно смотрит на меня. — Кого ты надеялся увидеть? — небрежно спрашивает он.
Я немного отстраняюсь от Стэнли и отвечаю, понизив голос. Я не хочу, чтобы он передал матери мои слова.
— Канатоходку, — говорю я. — Она выступала вчера вечером. Не то чтобы я был обеспокоен, — поспешно добавляю я. — Я просто подумал, что она неплохая артистка.
Сабатини кивает и улыбается.
— О да, твоя попытка спасти ее была верхом великодушия! Она тебе понравилась, не так ли? Не волнуйся, она будет там. Я позабочусь об этом, Бенедикт. — Сильвио легонько толкает меня и понимающе подмигивает. — Я сам когда-то был молод, как ты понимаешь. И ради красивого личика был готов отдать все на свете! — Он смеется, как будто отпустил отличную шутку. Я чувствую, что краснею.
