— В точности так же, как вы выдерживаете женоненавистническое отношение к себе вашего начальника, Николая Хауга: сдерживая желание решить проблему насилием и надеясь, что кто-нибудь придет на помощь.
Ингрид опустила большие голубые глаза, тронутая тем, как Сара поблагодарила ее и одновременно пообещала свою поддержку.
— Вы способный сотрудник, Ингрид, — добавила Сара. — На моем языке это значит, что желание хорошо делать свою работу у вас сильнее, чем у любого другого полицейского здесь, в Вардё.
Ингрид Вик открыла рот, чтобы ответить, но лишь отвела взгляд в сторону берега. Катер уже прошел полпути, и над черными склонами берега, усеянными пятнами снега, показались огни ярко раскрашенных домов города. Слабые огоньки, которые не могли согреть этот ледяной рассвет на пепельно-сером небе.
— Зачем пытаться убить еще и отца премьер-министра? — спросила Ингрид.
Именно над этим вопросом Сара сейчас и размышляла. Может быть, он владел информацией, которая позволила бы установить личность убийцы? Или вместе с дочерью участвовал в некоем проекте, осуществлению которого убийца хотел помешать? Сара могла ответить на эти вопросы только при одном условии — если бы разгадала главную загадку: почему убили Катрину Хагебак? И, кроме того, при таких странных обстоятельствах. Возможно, изучение содержимого ноутбука поможет лучше это понять. Что же касается имен Ада и Людмила, Сара была уверена, что это имена будущих жертв убийцы премьер-министра. Она была обязана остановить убийцу прежде, чем он найдет этих двоих. Тем более что на унесенной им флешке могли быть их настоящие имена и другие данные. Так что времени было мало, трагедия могла разыграться со дня на день.
Они сошли на берег в 6.32. В этот самый момент рация Ингрид зажужжала, и из динамика донесся голос:
— Инспектор Геринген, докладывает офицер Марко. Я только что прибыл к аптеке… Входная дверь взломана. Я осмотрел помещение, никого нет, но в шкафах все перевернуто.
— Ничего не трогайте. Вызовите экспертов. Я к вам присоединюсь, как только смогу.
— Простите, что спрашиваю, — нерешительно произнес офицер. — Но следует ли мне доложить инспектору Петеру Гену?
Сара тоже немного поколебалась, прежде чем ответить:
— Да.
Улицы Вардё были еще пусты, и им потребовалось всего десять минут, чтобы доехать до больницы на служебном джипе Ингрид.
Обеих женщин немедленно провели к директору больницы — полному мужчине лет шестидесяти, с двойным подбородком и одышкой. Он напомнил Саре школьного врача из ее детства.
— Доктор Эвард.
Он смерил взглядом женщин через свои очки со стеклами полумесяцем и, не дав им времени представиться, повел в комнату, где хранились записи с камер видеонаблюдения.
— Мы не успели просмотреть пленки, — сказал он на ходу. — Мы выделили кадры с человеком, не принадлежащим к нашему персоналу, заходившим в палату господина Хагебака. К сожалению, лицо его закрыто. Поскольку у нас нет средств на содержание охранника, то в тот момент никто не вмешался в ситуацию. Что же касается качества изображения, то избавьте меня от произнесения эпитетов в адрес VHS: мы не меняли систему уже двадцать лет.
В душной комнатушке с еле-еле работающим вентилятором директор показал им видеозапись очень плохого качества. На ней был мужчина с лицом закрытым широким козырьком меховой шапки, что делало невозможным его визуальное опознание. Но по фигуре Сара предположила, что он может быть тем же самым, кто напал на нее в гроте.
— Ингрид, отправь эти кадры в мой отдел в Осло — пусть попытаются установить личность. Господин Эвард, — обратилась Сара к директору. — У Мариуса Хагебака есть шанс выйти из комы?
Толстяк наморщил нос.
— Я думаю, да.
Ответ удивил Сару. Обычно врачи очень осторожны в прогнозах относительно перспектив пациента выйти из комы.
— Вы мне кажетесь очень уверенным…
Доктор поправил очки на переносице.
— Мариус Хагебак получил не смертельную дозу морфия.
Сара почувствовала, что волосы на ее руках встают дыбом. Краем глаза она заметила, что Ингрид Вик отреагировала с такой же недоверчивостью.
— То есть? — переспросила Сара, вперив требовательный взгляд голубых глаз в глаза директора.
— Так вот: либо тот, кто ввел господину Хагебаку наркотик, допустил ошибку, если хотел убить его, либо добился успеха, если просто собирался погрузить его в кому. И я склоняюсь ко второму варианту. Иначе он мог просто вкатить ему дозу побольше.
— Значит, его целью было только…
— Да, инспектор, как я вам только что и сказал: целью человека, попавшего на видео, было, на мой взгляд, вызвать физиологический дисбаланс организма пациента, спровоцировать кому, но не убивать.
Сара села и прижала фаланги сжатых в кулак пальцев к губам. «Это все меняет», — подумала она.
— Какая-то… проблема? — спросил директор, поправляя дужку очков.
Сара ответила, не глядя на собеседника, сосредоточившись на невероятном предположении, только что родившемся в ее голове:
— Как Катрина Хагебак отреагировала на ваше сообщение о коме ее отца?
— Как и следовало ожидать: сказала, что немедленно приедет. Она прибыла в больницу вчера на рассвете. Поскольку состояние ее отца стабилизировалось, она решила отдохнуть на своем острове и снова навестить его позднее. Дальнейшее вы знаете лучше, чем я.
— Господин Эвард, как часто Катрина Хагебак навещала отца?
— Не было ни одного уик-энда, чтобы она лично не заехала в больницу забрать его и провести с ним два дня на острове. Для этого она даже оборудовала в одной из комнат дома настоящую больничную палату.
— Когда вы говорите «не было ни одного уик-энда», это образное выражение или точная констатация факта?
— Я врач, мадам, и не привык болтать попусту. А теперь, если я вам больше не нужен…
— И мы с вами согласны в том, что в кому Мариус Хагебак впал в ночь на 6 декабря, — добавила Сара.
— Так написано на видеопленке. Простите, я вынужден вас покинуть. Меня ждут.
Последнюю фразу Сара не услышала. Ее мозг работал на максимальной скорости. Убийца не пытался убить отца Катрины. Он воспользовался им, как приманкой, чтобы заставить премьер-министра приехать на остров.
Но почему он не подождал три дня, чтобы начать действовать, ведь наверняка знал, что премьер-министр навещает отца каждые выходные? Почему? Зачем было рисковать разоблачением, приходя в больницу, чтобы отравить Мариуса Хагебака в среду вечером?
Сара вдруг вспомнила даты, виденные на скульптуре из белого камня в потайном кабинете премьер-министра. Ближайшая дата была 10 декабря. Возможно, убийца хотел во что бы то ни стало не допустить, чтобы Катрина Хагебак дожила до этого дня. Но у него было достаточно времени для того, чтобы действовать, — суббота и воскресенье, и без риска прихода в больницу.
