Сара заметила промелькнувший в глазах молодого человека испуг и одновременно гордость. Она чувствовала его восхищение ею и даже капельку вожделения, что этот парень скрывал менее ловко, нежели ее постоянные коллеги мужского пола.
— Конечно, мадам. Вы можете мне доверять.
Наигранно рассеянным движением Сара убрала прядь своих рыжих волос за ухо, чуть больше открывая правильные черты лица и голубую прозрачность взгляда.
— Инспектор Петер Ген в тот или иной момент появлялся в аптеке?
Молодой человек покачал головой.
— Я оставался на месте вплоть до вашего приезда и его не видел. Если только он заходил через заднюю дверь.
Сара кивнула, как если бы получила самую незначительную информацию, в то время как уже работающий в ее голове механизм страшного подозрения ускорил работу.
— Спасибо, — поблагодарила она, легко касаясь руки молодого полицейского.
Сара не практиковала в своей работе технику манипуляции, разве только когда хотела усилить чье-то расположение к себе.
Несмотря на холод, офицер Марко покраснел, козыряя начальнице.
— Мадам, могу я задать вам один вопрос?
Сара, уже собиравшаяся уходить, кивнула.
— Что, по-вашему, нужно, чтобы стать хорошим сыщиком? Я имею в виду, вашего… уровня, если можно так сказать?
После «дела пациента 488» журналисты часто задавали Саре этот вопрос, и она всегда отвечала: непреходящее желание добиться правосудия во имя жертв. Но в этот раз она почувствовала, что должна польстить собеседнику.
— Смелость, любознательность и, кроме того, лояльность, офицер Марко. Вы на правильном пути.
Она развернулась сразу после того, как заметила выражение удовольствия, расплывшееся по лицу молодого человека.
Вернувшись к себе, Сара с мрачным видом встала у окна. Виновность Петера Гена казалась очевидной. Если только убийца не подбросил псориазные чешуйки инспектора, чтобы обмануть их. Но зачем ему было это делать? Чтобы посеять между ними раздор и заставить потерять время? Время… думала Сара. Действительно ли убийца отравлен? Не нужен ли ему был сообщник, чтобы стереть следы, пока сам он умирал?
Все-таки обвинить инспектора полиции, назначенного лично министром внутренних дел, далеко не пустяк. Кроме того, если Петер Ген сообщник преступника, то с какого времени началось их сотрудничество? Убийство Катрины Хагебак само по себе было событием международного уровня, но, если Сара объявит о подозрениях относительно Петера Гена сейчас, это преступление станет делом государственной важности небывалого размаха.
Прежде чем обвинять, она должна быть полностью убеждена в виновности Петера Гена. Кстати, если он действительно заодно с убийцей, то должен разделять с ним те же мачистские теории и, возможно, вращаться в одних и тех же кругах.
Она села за компьютер и запустила несколько перекрестных поисков по Петеру Гену и мачизму. Но очень скоро ей пришлось признать очевидное: по крайней мере, в Интернете имя инспектора ни разу не всплыло в связи с подобными группами или отдельными лицами, связанными с ними. О нем имелись только статьи, посвященные делам, которые он расследовал, но ни одно из них не было совершено на почве ненависти к женщинам.
В нерешительности Сара покинула свою маленькую квартирку и зашла в первый попавшийся на пути бар. Она заказала чай, делая вид, что разговаривает по телефону.
— А, проклятье! — раздраженно ругнулась он, бросив телефон на стойку.
— Проблема? — осведомился стоявший за стойкой мужчина с большими кулаками.
— У меня был важный разговор, а я уронила телефон!
— Возьмите мой, если хотите.
— Правда?
— Если я могу хоть как-то помочь поймать мерзавца, который это сделал…
Сара взяла телефон, набрала номер Кристофера и отошла от стойки.
— Это я, — сказала она, услышав, что Кристофер ответил на звонок.
— Что это за номер?
— Меня, возможно, прослушивают, поэтому я предпочитаю перестраховаться, пока не узнала больше.
— Прослушивают? Да что происходит?
— У меня серьезные подозрения по поводу Петера Гена… и мне нужно, чтобы ты для меня кое-что проверил. Ты все еще в редакции?
— Угу. Мне поручили узнать реакцию французских женщин-политиков на то, что произошло с премьер-министром. — Кристофер понизил голос и добавил: — Не скажу, что меня это сильно увлекает, зато я могу использовать мой новый статус репортера «Моргенбладет», чтобы ускорить поиски по незнакомке из Клиффс-энд-Фарм. Люди охотнее общаются со мной по телефону. Ладно, говори, что тебе нужно.
— Нужно, чтобы ты получил доступ к архивам газет, выходящих в Осло, и позвонил мне, если найдешь хоть что-нибудь о Петере Гене и мачистских движениях.
— О’кей… Не стану спрашивать, зачем это тебе нужно, понимаю, сейчас не время, но надеюсь, что ты мне объяснишь.
— Тебе знакомо мачистское движение?
— Немного. Одно время я в него входил…
— Что? Быть не может!
Сара воздела глаза к небу.
— Ну да, я знаю, что это такое. Я однажды делал об этом репортаж, — продолжил Кристофер более серьезно.
— Отлично. Главное — никому ни слова.
— Сара, я хоть раз обманул твое доверие?
— Мы с тобой вместе только год.
Фраза могла бы сойти за шутку, но Сара сама себе призналась, что говорила серьезно.
Она забеспокоилась, что не слышит ответа Кристофера, хотя бы шутливого, как он обычно поступал в подобных ситуациях.
— О’кей, — произнес наконец Кристофер. — А через какой промежуток времени ты сочтешь, что я успешно выдержал экзамен?
— Прости, я не хотела говорить подобную глупость. Меня немного травмировал мой прошлый опыт. Я бы доверила тебе свою жизнь.
Кристофер молчал.
— И ты единственный, кому я это говорила, — добавила Сара.
— О’кей…
— А ты, ты бы мне свою жизнь доверил?
Сара почувствовала, как сжимается ее сердце, когда опыт оперативника отметил сотую долю секунды молчания, предварившую ответ Кристофера.
— Конечно, и мне кажется, что я это уже делал.
Сара засомневалась, не стоит ли спросить Кристофера, не хочет ли он ей что-то сказать. Вот уже второй раз у нее возникало впечатление, что он реагировал не как обычно. Ей это не нравилось. До встречи с Кристофером у нее были продолжительные отношения с другим мужчиной, которые разладились, потому что она делала вид, будто не замечает недомолвок в их семье. Сара не могла повторять ту же ошибку и однажды вечером по запаху чужих духов обнаружить, что мужчина, с которым она старалась завести ребенка, изменял ей в течение двух лет.
