— Откуда ты знаешь такие вещи?
— По той же причине, что ты, Йенс, игнорируешь ритуальный характер казни Катрины: все есть в мифологии, — ответил Стиг, уже заходя на сайт бронирования билетов компании «Бритиш эйруэйз». — Все. Борьба мужчины против этой змеи-женщины даже больше, чем что-то другое. Некоторые места за прошедшие века борьбы пропитались кровью.
— Геринген должна прибыть в течение двадцати четырех часов.
— Я уже в Осло. Пока она сюда прилетит, я уже буду в Бейруте. Раньше ее.
— Ты думаешь, одна из сестер Катрины находится там?
— Не знаю. Это не важно. Геринген мне все скажет.
— Стиг, эта женщина…
— Нет нужды напоминать мне, что она умная и тренированная, Йенс. Я ее видел. Но никогда, никогда у меня не было привычки недооценивать противников. Особенно когда речь идет о женщине.
— По крайней мере, в этом я тебе полностью доверяю! — бросил Йенс.
— Я принимаю это за комплимент и попутно напоминаю тебе, что ты занял свой пост не только благодаря заслугам в работе. Постарайся помнить об этом в следующий раз, когда решишь, что со мной можно разговаривать без должного уважения.
— Стиг… это была шутка.
— Неподходящий момент для шуток. Мы не имеем права позволить им выиграть битву и уж тем более войну.
— Тебе понадобится помощь на месте?
Прежде чем ответить, Стиг оплатил место в самолете, а потом, устремив мрачный жесткий взгляд на какую-то картину, видимую только ему одному, произнес:
— Нет. Я очень хочу лично насладиться последним вздохом Сары Геринген.
Глава 32
Сидя боком на табурете кафе в зале прилетов бейрутского аэропорта, Кристофер ел сэндвич, посматривая на табло объявлений. Рейс Сары должен был совершить посадку через пять минут, в 12.10 по местному времени. Он уже забронировал такси, чтобы сразу отправиться в Библос, домой к ученому Нассиму Шамуну.
Но меньше чем через час все ливанцы покинут свои рабочие места, и Кристофер опасался пробок в городе, известном плотностью уличного движения.
Раздраженный срочностью их миссии и смесью арабского, французского и английского гудящей вокруг него в нескончаемом круговороте толпы пассажиров, он скорее проглотил, чем прожевал свой сэндвич. И когда зазвонил его телефон и он узнал номер, желудок болезненно сжался.
— Желаете кофе, месье? — осведомился на безупречном французском стоящий за стойкой бармен.
Кристофер покачал головой, понимая, что ведет себя невежливо, но он был слишком озабочен, чтобы извиняться.
Высветившийся на его телефоне номер принадлежал Томасу Хольму, журналисту «Моргенбладет», вбившему себе в голову провести расследование о Саре.
Кристофер ненавидел этого человека, заставившего его сомневаться в Саре. И в то же время не мог не признать очевидного: Сара ему соврала, что после возвращения из Афганистана проходила реабилитацию в центре в Хемседале. И вот теперь он разрывался между желанием узнать больше и стремлением все забыть.
— Добрый день, месье Кларенс. Томас Хольм.
— Я знаю, — сказал Кристофер.
— Я позволил себе перезвонить вам, чтобы узнать, рассказала ли вам ваша подруга что-то дополнительное о своем пребывании в Хемседале.
Кристофер не знал, какой ответ выбрать из тех, что вертелись у него на языке. Он опасался сказать лишнее, показать свои сомнения. Поэтому предпочел ответить вопросом на вопрос:
— А вы что-нибудь узнали?
— Ну, как вы понимаете, я продолжил свое расследование и обнаружил другие смущающие меня моменты. Но сначала я хотел сопоставить мои источники с вашими данными. Возможно, вам больше известно о месте, где в действительности находилась мадам Геринген.
— Что вы нашли? — бросил Кристофер, уже злившийся на себя, что заговорил слишком быстро.
— Я действительно готов вам об этом рассказать, но сначала хотелось бы услышать, можете ли вы меня просветить по этому вопросу…
— О’кей, — ответил Кристофер, бросая недоеденный сэндвич в тарелку. — Она мне сказала, что провела трехмесячный реабилитационный курс в Хемседале. Таким образом, если она врет и мне тоже, значит, она была занята каким-то важным делом. Я не могу на нее обижаться за то, что она не делится со мной служебными тайнами, которые в силу профессиональных обязанностей должна соблюдать.
— Хм… Понимаю! На вашем месте я в подобной ситуации тоже чувствовал бы себя неуютно. Но вы, как и я, знаете правило нашей профессии: правда прежде всего.
На табло аэропорта появились новые цифры ожидаемых взлетов и посадок. Было объявлено о посадке рейса Сары. Наверняка она летела без тяжелого багажа, а значит, будет здесь минут через пятнадцать.
— Почему? Какова ваша теория, Томас?
— Ну, у меня такое чувство, что начальство действительно прикрыло мадам Геринген, но я спрашиваю себя, было ли это сделано в рамках официальной миссии или же из личного интереса.
— С чего бы ее начальники стали рисковать, улаживая личные дела Сары? Вы уверены, что не зашли слишком далеко?
— Может быть. Но так получилось, что, покинув ряды сил специального назначения, мадам Геринген, как вам известно, поступила на службу в полицию. Так вот, принимал ее туда не кто иной, как Стефан Карлстрём, ее командир в Афганистане, которому она спасла жизнь, когда они попали в засаду в Фарьябе. Короче, человек, который был ей многим обязан и, по свидетельствам некоторых моих знакомых полицейских, всегда был неравнодушен к прелестям вашей подруги.
Кристоферу захотелось сказать этому человеку, что его методы расследования грязные, что он может идти куда подальше и больше ему не звонить. Но в глубине души он знал, что Хольм приводит в поддержку своей теории вполне весомые доводы. К сожалению, этот журналист хорошо делал свою работу.
— А если предположить, что Сара действительно получила поддержку своего начальника, то в чем, по вашему мнению? Что вы нашли?
Кристофер так боялся ответа, что тошнота растеклась по нему, точно он попробовал прогорклого масла.
— Как вам известно, я в профессии уже много лет и у меня много знакомых в полиции. Я обратился к некоторым из них с вопросом, известно ли им что-либо о Саре Геринген в период с февраля по апрель 2013 года. И один мой источник в службе регулирования дорожного движения кое-что для меня нашел.
— Черт вас подери, Томас, выкладывайте факты! — разозлился Кристофер, увидев, что в зал прилетов входит новая группа уставших пассажиров, наверняка с рейса Сары, и она может появиться в любую секунду.
— О’кей, — ответил Томас. — 21 февраля 2013 года в 10.06 мадам Геринген, чье лицо было автоматически идентифицировано камерами, как лицо сотрудника полиции, была сфотографирована у терминала оплаты за проезд на автостраде E39 перед Ставангером. То есть в четырехстах километрах от реабилитационного центра в Хемседале.
