— Что с ним случилось? — спросил Кристофер.
— Не знаю, какую историю выдумала Раисса на этот раз, — сказал тот, кто, как можно было понять, ухаживал за больным, — но правда в том, что Нассима убили. Это произошло у него дома, два месяца тому назад. Убийца выколол ему глаза, чтобы Нассим отдал ему все свои исследования по истории города Библос.
Старик смочил в тазике с водой полотенце и обтер им лоб Нассима, прежде чем продолжить рассказ:
— Затем он пригрозил заняться его женой и дочерью, если узнает, что Нассим отдал ему не все материалы. Потом назвал его предателем мужского дела и нашей цивилизации и перерезал ему горло. И ушел, посчитав Нассима мертвым.
Халил отжал влажное полотенце в металлической емкости, выдавил на подушечки пальцев крем и стал осторожно втирать его в шрам Нассима.
— Это Раисса обнаружила его, вернувшись с работы чуть раньше обычного. Нассима увезли в больницу и, благодаря невероятному везению, врачам удалось его спасти. Но Нас-сим решил убедить всех, что он умер от своих ран. Он боялся, что убийца вернется и теперь уже примется за его жену и дочь. Он живет здесь уже два месяца, а я за ним ухаживаю. Вы первая иностранка, посетившая его. Должно быть, Раисса по-настоящему поверила вам.
Сара поблагодарила Халила и объяснила причину своего визита. Она рассказала об убийстве премьер-министра и возможной его связи с женщиной, похороненной в могиле 3666 в Клиффс-энд-Фарм.
Нассим заерзал на постели и издал хрип, похлопывая Халила по руке.
— Нассим мне говорит, что хочет знать об этом больше. Будьте более конкретны, мадам Геринген, пожалуйста. Что именно вы ищете?
— Почему женщина из могилы 3666 была казнена с соблюдением такого ритуала и могло ли это иметь связь с ее приездом из Библоса, что следует из обнаруженных изотопических подписей? — вступил в разговор Кристофер. — Археолог из Клиффс-энд-Фарм сказал мне, что у вас есть теория по этому вопросу. Мы бы хотели с ней ознакомиться. Это могло бы помочь нам поймать убийцу и спасти жизни еще минимум двум женщинам, стоящим в его списке.
Халил отпрянул, издав долгий вздох.
— Сожалею, я никогда не хотел знать, над чем Нассим работал до того, как стал жертвой покушения. Для собственного блага и блага моих близких. А Нассим, боюсь, уже не способен вам объяснить что бы то ни было…
Но умирающий старый профессор сделал рукой знак, как будто что-то писал.
Халил протянул ему карандаш и листок бумаги, вырванный из блокнота, очевидно служившего им для общения.
Сара, бывшая настороже, попыталась прочитать написанное, но ничего не поняла.
Когда Халил прочитал записку, он удивился:
— Ты уверен, Нассим?
Изувеченный ученый дважды показал рукой «да».
— Пусть будет так.
Халил отдал листок Саре и Кристоферу.
На нем было что-то написано по-арабски.
— Это означает «моя вечная бабочка». Так Нассим называет свою дочь Наиму. Только они двое знают это прозвище. Если вы передадите ей эту записку, она поймет, что вас прислал ее отец. Она работает гидом в раскопанном древнем городище Библоса. Вы найдете ее там до 19 часов.
— И что дальше? — заколебалась Сара.
— Наима — единственная, кому Нассим рассказал о своем открытии все. Она сможет ответить на все ваши вопросы и откроет правду о том, что, кажется, есть больше, чем просто теория.
— Спасибо, — ответила Сара, коснувшись руки Нассима кончиками пальцев.
— Если я могу себе позволить дать вам совет, инспектор… — добавил Халил. — Будьте очень осторожны.
— Вы мне о чем-то не рассказали?
— После покушения на Нассима мы узнали о внезапной смерти еще двух ученых. Оба работали над той же темой, что Нассим.
Глава 36
— Мадам Шамун, два месяца назад вашего мужа навестил один мой приятель, — сказал Стиг, играя длинным боевым ножом. — Это я научил его некоторым приемам обращения, которые он применил к Нассиму. Так что мой вам совет: говорите, и нам не нужно будет прибегать к таким крайностям.
Привязанная к стулу, с кляпом во рту, с раздувшимся, как яйцо, правым глазом, разбитым носом, обливаясь кровью, Раисса Шамун дрожала всем своим избитым телом.
— О чем вас спрашивали инспекторша и журналист и что вы им рассказали? — спросил Стиг Анкер, вынимая кляп изо рта женщины.
— Что Нассим умер… что я ничего не знаю о его открытиях и что они могут убираться к дьяволу! — выкрикнула Раисса.
Стиг Анкер начал терять терпение. Злясь на себя за то, что потерял объект слежки на рынке, он теперь мог рассчитывать только на эту женщину, чтобы найти инспектора и журналиста. Он снова вставил кляп ей в рот.
И острием ножа проткнул кровяной мешок, набухший под глазом жертвы. Раисса дернула головой, издавая приглушенный вой.
— Ну вот, так вам будет лучше меня видно, — сказал Стиг, — и вы поймете, что я не остановлюсь до тех пор, пока вы не скажете мне правду. Я следил за вашими визитерами после их ухода от вас. Они взяли напрокат машину. Куда они собирались ехать?
На этот раз убийца вооружился заостренной деревянной щепкой. Он поднес ее к уху Раиссы, ввел в раковину и начал постепенно загонять вглубь, держа голову жертвы, чтобы она не вырывалась.
— Скоро барабанная перепонка лопнет… и я займусь другим ухом.
В тот момент, когда Стиг резким движением загнал щепку до конца, из уха хлынула кровь. Сквозь ткань кляпа, резавшего углы рта Раиссы, просочился гортанный крик, похожий на звук при рвоте.
Она потеряла сознание. Стиг влепил ей пощечину.
— Что вы им сказали? — снова задал он вопрос.
Он показал окровавленную щепку своей жертве и поднес к другому уху.
Раисса показала, что хочет что-то сказать.
Стиг вынул кляп.
— Открытие Нассима о женщине из Клиффс-энд-Фарм. Они искали это… — пробормотала она.
— Хорошо… Куда они отправились потом?
— Я не знаю. Сжальтесь…
Стиг Анкер всунул кляп на место, обошел Раиссу, чтобы оказаться у нее за спиной, и разорвал на ней платье, после чего, начав от лопаток, разрезал кожу жертвы вдоль позвоночника сантиметров на десять. Когда острие ножа коснулось позвонков, он начал вкручивать его в промежуток между двумя позвонками, подобно тому, как мастер поворачивает отвертку, выкручивая шуруп.
Чтобы спастись от нестерпимой боли, Раисса изогнулась так резко, что мышцы на спине свело судорогой, парализовавшей ее.
— Куда вы им посоветовали поехать? — повторил Стиг. — Скажите мне, и я вам обещаю, что вся эта боль немедленно прекратится.
Раиссу сотрясали спазмы, но она молчала.
