Он устроился на кровати, подсунув под спину подушку и смиренно взял свой карманный франко-норвежский словарь: мятые, засаленные страницы с загнутыми уголками свидетельствовали о долгой жизни книжечки. Кристофер собирался поискать слово radyr, но тут вспомнил фразу, произнесенную Сарой на норвежском на вершине острова, фразу, в которой он ничего не понял.
Он отложил словарь, открыл на телефоне Гугл-переводчик и попытался вспомнить, что же она сказала. «Jeg vil ha et barn med deg».
Еще не освоившись с норвежским правописанием, он искал наугад, пока наконец на экране не высветилось предложение, столь же неожиданное, сколь и волнующее: «Я хочу от тебя ребенка».
Его накрыл пьянящий жар. Такое глубокое, такое доброе и такое сильное чувство, что он закрыл глаза, чтобы насладиться им каждой клеточкой своего существа. Еще два года назад он был убежден, что покончил с холостяцкой жизнью забияки и бродяги. И вот сейчас самая замечательная женщина, о которой он только мог мечтать, захотела от него ребенка.
От волнения у него колотилось сердце и перехватывало горло. Кристоферу безумно захотелось сжать Сару в объятиях. Целовать ее, касаться ее. Ему необходимо было чувствовать ее рядом. Непроизвольно его внимание переключилось на коробку с рисунками. Желание взяло верх над рассудком. Он вскрыл коробку и вынул из нее первые карандашные рисунки, чтобы «прикоснуться» к Саре.
Один за другим следовали портреты женщин, стариков, детей и подростков. Он чувствовал, что за некоторыми она наблюдала незаметно для них в парках, в очередях, в кафе. В рисунках ощущалась торопливость. Кристофера завораживала способность Сары схватывать детали и все те мелочи, которые и создают личность. Он знал, что она прекрасно владеет своими эмоциями, но сейчас имел перед глазами доказательство того, что она глубоко неравнодушно относилась к каждому человеку, которого встречала в жизни. Это было полной противоположностью холодному и отстраненному отношению, демонстрируемому ею на службе и смущавшему ее коллег.
Кристофер дошел уже почти до дна коробки, как вдруг его пальцы наткнулись на шкатулку. Он поднял ее на уровень глаз. Квадратная, из резного дерева, украшенная арабесками, каждая сторона длиной сантиметров двадцать, заперта на висячий замок. Он тряхнул ее и услышал, что внутри что-то есть. Зачем скрывать содержимое? Что такого секретного Сара могла в ней прятать? У него мелькнула мысль воспользоваться стамеской, но он успокоился и решил задать ей вопрос, когда она вернется. Она непременно ему расскажет, что хранится в шкатулке. Если только…
Сидя на кровати, скрестив по-турецки ноги, Кристофер вздохнул, легкая улыбка приподняла углы его губ. Слева от него на одеяле лежал телефон, на котором до сих пор сохранялся перевод самого полного обязательства Сары по отношению к нему, а с другой стороны стояла шкатулка, скрывавшая нечто, чего она не хотела показывать. И он со смесью веселья и раздражения подумал, что перед его глазами находится воплощение двойственности натуры женщины, в которую он влюбился.
Глава 4
— Приближаемся к Вардё. Посадка через пять минут, — прозвучал в наушниках голос пилота, и Сара медленно открыла глаза.
Из-за жары, созданной системой отопления, воздух в кабине стал тяжелым, а на стеклах иллюминаторов снаружи образовался иней.
Напротив нее майор Паулен надевал перчатки, а остальные три члена группы были уже готовы: автоматы в руках, нижняя часть лица закрыта шерстяной маской.
Сара взглянула на часы: 2.46 утра.
— Температура за бортом –5 градусов, — сообщил второй пилот. — Ветер сильный, но видимость в норме.
— Вы единственная из нас, кому удалось поспать, — прокомментировал майор, застегивая ремешок каски. — Наверное, это женский талант.
Сара решила не комментировать его замечание, которое посчитала неуместным, и наклонилась, чтобы посмотреть в иллюминатор.
Было еще темно, но небо уже потеряло чернильную черноту, сменившуюся перманентными сумерками, характерными для бесконечных северных ночей. Стоял тот обманчивый полумрак, который создает зрительную иллюзию, будто охватывает форму предмета, прежде чем поглотить его. То, что казалось деревом, становилось силуэтом скалы, а на самом деле оказывалось неровностью почвы, покрытой дикорастущей травой. Мозг все время колебался между уверенностью и сомнением.
Несмотря ни на что, из вертолета были различимы несколько надежных ориентиров: покинутая цивилизацией бесконечная земля, пустынные холмы которой, кое-где покрытые снежными языками, вели к подлинному владыке этих мест — Баренцевому морю. Слепой диск, чьи серебристые воды уходили вдаль, к архипелагу Свальбард
[6] и дальше, к краю мира — к полярному кругу и Северному полюсу.
И в нескольких километрах от берега, омываемого этими смертельно опасными водами Сара наконец заметила два небольших островка, на которых расположился рыбацкий поселок Вардё. Булавочные головки огоньков света были единственными свидетелями того, что на этом краю света идет жизнь.
— Почему вы ушли из ФСК? — решился майор спросить Сару, когда вертолет уже заходил на последний вираж.
Она знала: он ждет, что она начнет объяснять, что поняла, какая это сложная работа, особенно для женщины.
— Одну мою подругу изнасиловали трое ее коллег, — начала Сара, разминая онемевшие пальцы. — Следствие пришло к выводу, что она добровольно пригласила этих людей к себе. Она попыталась покончить с собой. Ее заперли в психушку и признали до конца жизни негодной к военной службе по причине психологической неустойчивости. Трое ее коллег продолжают служить. Тогда я сказала себе, что принесу больше пользы, будучи вне армии, чтобы самой вести подобного рода расследования.
Сара выдержала взгляд собеседника, отстегивая пряжку ремня безопасности, и договорила:
— Конечно, Норвегии далеко до «милого» рекорда американской армии, где каждые три часа происходит одно изнасилование.
Майор с задумчивым видом покачал головой и отвел взгляд.
— Садимся! — прозвучал в наушниках голос пилота.
Сара почувствовала, как чья-то рука похлопала ее по плечу. Один из членов группы, тот, что сидел справа от нее, что-то ей протягивал. Насколько она могла рассмотреть, ему было лет двадцать восемь — тридцать. Он протягивал ей шерстяную трубу — спецназовский шарф-маску. По его виду она поняла, что он не хочет, чтобы Сара числила его в одной команде с его командиром и теми мерзавцами, о которых только что рассказывала. Она поблагодарила его кивком, сняла наушники, натянула шарф, подняв его до самого носа по примеру остальных троих военных. Надела капюшон парки, пока вертолет шел на снижение. Они пролетели над одним из необитаемых рукавов острова, и Сара заметила на нем странную длинную постройку, обращенную фасадом к морю. Ей даже показалось, что она заметила дрожащий огонек в центре ее. Как будто пламя. Но вертолет пролетел мимо, не позволив ей разобраться, что это такое. Он проследовал прямо к порту и сел на бетонную площадку.
