Сара коснулась рукой щеки Кристофера. Он поцеловал ее, положил голову на подушку и закрыл глаза.
Но одна назойливая мысль долго не давала ему уснуть: то, что он прочитал о подлоге при установлении неравенства между мужчинами и женщинами, превзойти, казалось, было невозможно. Но ведь оставалось еще два разоблачения.
Глава 44
Сидя в бизнес-классе «Боинга-737», направляющегося в Лейпциг, Стиг Анкер мысленно поздравил себя с тем, что в свое время посвятил немало времени иностранным языкам в университете Осло. Помимо изучения разговорных языков, он прослушал много курсов по языку информатики, чтобы выявить аналогии в грамматической структуризации речи. И хотя с тех пор прошло уже больше двадцати лет, в памяти сохранились лекции профессорши-феминистки, которая постоянно настойчиво подчеркивала вклад женщин в эту область науки. Именно тогда и от нее он услышал длинные рассказы о создательнице первой программы в информатике Аде Лавлейс и, дочитав до конца речь Катрины Хагебак, где упоминалась связь между Адой и наукой, сразу провел параллель с английской дамой-ученым.
Так же, как Сара и Кристофер, он быстро обнаружил проект «Ада» и его связь с Институтом Макса Планка. Анонс назначенной на завтра, на 12 часов, пресс-конференции некоей Шафи Рейнвассер, специалиста по археогенетике, подтвердил ему, что он нашел свою следующую мишень.
Он взял с полочки перед сиденьем телефон и позвонил связному своей организации в Германии. В отличие от Ливана, где ни Йенс Берг, ни он сам не знали ни души, в Германии мачизм создал разветвленную сеть.
— Бокал шампанского, сэр? — спросила юная стюардесса.
Стиг Анкер бросил на нее ледяной взгляд, давая понять, что хочет, чтобы его оставили в покое.
— Стиг Анкер у аппарата, — сказал он, убедившись, что стюардесса отошла на большое расстояние.
— Рад тебя слышать, камрад! То, что ты делаешь, это… чума!
— Вот именно поэтому мне нужна твоя помощь.
— Все, что хочешь.
— Мне понадобится фургончик, груженный газовыми баллонами и канистрами с бензином. В Йене, — шепотом сказал Стиг. — Тяжелый. Для здания.
— Через сколько времени?
— Мой самолет приземляется в Лейпциге через семь часов. Считай сам.
— Жестковатый срок, но сделаю все необходимое. Еще что-нибудь нужно?
— Ручное оружие. Незаметное.
— Это проще. Где хочешь получить заказ, в Йене?
— Неподалеку от Института Макса Планка.
— О’кей… погоди, я гляну…
Стиг подождал несколько секунд, не удержавшись от того, чтобы бросить взгляд на ноги проходившей мимо стюардессы.
— Так, нашел. Лучше всего, если я сделаю вид, будто меняю колесо на дороге в сотне метров от Института. Произведем обмен машинами.
— О’кей, это мне кажется хорошей идеей. Кстати, подбери мне машину, быструю, заранее оплаченную. Ключи оставь на стойке прибытия в аэропорту Лейпцига. Так я выиграю время. Это все.
— До скорой встречи, камрад… Мы очень рассчитываем на тебя, чтобы они наконец заткнули свои клювы!
— Будет даже круче.
Стиг закончил разговор, подозвал стюардессу и грозным тоном приказал ей больше не беспокоить его во время полета. После чего спокойно заснул.
Глава 45
— 11.14, — сказал Кристофер, включая поворотник, чтобы свернуть с шоссе, по которому ехал от Лейпцига. — GPS показывает, что мы будем на месте через тридцать пять минут. — У нас останется совсем мало времени, чтобы переговорить с ней до пресс-конференции…
Сидящая рядом Сара, доверяя манере вождения Кристофера, который, выжимая максимум из движка, гнал машину по автостраде без ограничения скорости, снова набрала номер Шафи Рейнвассер и снова попала на автоответчик.
Когда она нажала «Отбой», телефон сообщил, что ей пришло сообщение. Оно было от директора Крипо — норвежской Криминальной полиции. Он объяснял, что получил звонок от Йенса Берга, который открыто жаловался на невозможность связаться с Сарой. Директор попытался его успокоить, объясняя, что она привыкла работать таким образом и лучше ей не мешать, поскольку именно так она добивается максимальной эффективности. Он добавил, что, по его мнению, Йенс Берг не простит ей ни малейшей ошибки и что она, следовательно, должна сделать над собой усилие и полнее информировать его о своих действиях. Закончил он словами о том, что в Осло все внимательно следят за ее расследованием и вся страна с нетерпением ждет ответа на вопросы.
Сара почувствовала тяжесть в затылке и постаралась не поддаваться недомоганию.
Она зашла на сайт Института Макса Планка, чтобы побольше узнать о теме готовящейся пресс-конференции Шафи Рейнвассер, но информация была лаконична: «Шафи Рейнвассер, директор департамента археогенетики Института, сделает очень важное заявление о новом открытии, которое подтвердилось после десяти лет исследований. Пресс-конференция состоится во вторник, 11 декабря 2018 года, ровно в полдень, в Институте Макса Планка в Йене».
— Так все-таки что такое археогенетика? — спросил Кристофер, наклоняя голову, чтобы увидеть, сумеет ли он обогнать грузовик, замедлявший их движение.
— Как раз читаю, — ответила Сара, качнувшись к дверце, когда Кристофер резко вывернул руль и прибавил газу.
Их «ауди» без труда обошел тяжелый грузовик, и Кристофер погнал дальше по прямой.
— Это изучение прошлого человечества через анализ ДНК, — ответила Сара, выпрямляясь. — Грубо говоря, анализ ДНК человеческих останков, таких как кости. Или, если я правильно поняла, можно еще изучать ДНК ныне живущих людей, чтобы по ним углубляться в прошлое и устанавливать миграции населения и смешения наших предков.
Они обогнали еще одну машину, в которой расположившиеся на заднем сиденье дети, широко улыбаясь, замахали им руками.
Кристофер ответил им, но через секунду его лицо замкнулось.
— Симон в безопасности у моих родителей, Крис, — сказала Сара, поняв причину его огорчения. — Ты его только что видел. С ним все в порядке. Они отведут его в школу и позаботятся о нем.
— Хм…
— Ну что?
— Да нет, ничего… Я вот думаю, что, наверное, мне надо было остаться с ним. Когда он увидел, как ты улетаешь на вертолете, для него это стало настоящей травмой. Он решил, что ты его бросила и что тебе предстоит нечто опасное. Он даже подумал, что это как-то связано с тем, что произошло с ним в прошлом году. А через два дня и я его бросил.
Сара не ответила. Она не знала, должна ли чувствовать себя виноватой или грустить.
— Я так говорю, как будто намекаю, что это твоя вина, — добавил Кристофер. — Я настоящий тупица.
— Конечно, это не моя вина, но я все-таки к этому причастна.
