У меня самого мысли были невеселые. Правда, сердце мое было свободно и я не терзался любовными муками, но будущее рисовалось мне в довольно мрачных красках. То, что я узнал о скваттере Холте, не могло не обеспокоить меня. Несколько раз я порывался рассказать охотнику о своем деле.
«Почему бы мне этого не сделать? – думал я. – Как искренне и честно он доверил мне свою печальную и самую сокровенную сердечную тайну! Почему бы мне не ответить ему доверием на доверие, тем более что моя тайна далеко не так важна?»
Я уже упоминал, почему я не сделал этого раньше. Теперь я уже не сомневался, что он будет скорее моим союзником. Во всяком случае, я был уверен, что могу рассчитывать хотя бы на дружеский совет, который был бы для меня очень ценен. Я уже собрался сказать ему о цели моего приезда и просить его помощи, когда он вдруг остановил лошадь и повернулся ко мне. Я тоже придержал коня.
– Дорога здесь разветвляется, – сказал он. – Левая тропинка ведет к вырубке Холта, а правая – к моей хижине.
– В таком случае позвольте мне поблагодарить вас за любезную услугу и попрощаться с вами, – ответил я.
– Нет, сэр, погодите прощаться. Я провожу вас до места, откуда видна хижина Холта. Проводить вас до самого дома мне неудобно – я уже говорил вам, что мы с ним не в ладах.
– Но я не могу допустить, чтобы вы делали крюк, особенно в столь поздний час. Я сам немного следопыт и как-нибудь найду дорогу.
– Нет, сэр! Тут есть места, где тропинка прерывается. Вы можете заблудиться. Она проходит в такой глухой чаще, что туда не проникает даже свет луны. Кроме того, это место опасное, потому что рядом большое болото. А поздний час меня не пугает – я, бывает, ложусь еще позднее. От хижины скваттера есть другая дорога – вдоль ручья, – по которой можно проехать к моему дому. Но я остановился не для того, чтобы попрощаться с вами.
«Для чего же?» – подумал я, стараясь понять, с какой целью он начал разговор.
– Вы не обидитесь, – продолжал охотник другим тоном, – если я вам задам один вопрос?
– Конечно нет.
– Вы уверены, что сможете переночевать у Холта?
– Сказать по правде, нет. Но это неважно. Со мной мой старый плащ и седло. Спать под открытым небом мне приходилось сотни раз, так что это будет не впервые.
– Я вас спрашиваю вот почему. Если вас не приютит Холт, то в моей хижине для вас найдется медвежья шкура, если вы ею не побрезгаете.
– Вы очень добры, и, возможно, мне придется воспользоваться вашей любезностью. Должен сказать, я не очень рассчитываю на ласковый прием у вашего соседа.
– Да?… Но…
Тут мой спутник замялся, как бы размышляя и словно не решаясь меня о чем-то спросить.
– Мне очень неудобно, – продолжал он после небольшой паузы, – но я хотел бы задать вам еще один вопрос, который все время вертится у меня на языке.
– Я буду рад ответить на любой вопрос, который вы найдете нужным мне задать.
– Если бы не ваше разрешение, я никогда не осмелился бы на это. Вас об этом уже спрашивали сегодня вечером, и я слышал, как вы ответили.
– Что за вопрос вы имеете в виду?
– По какому делу вы хотите видеть Хика Холта? Можете быть уверены, сэр, что я спрашиваю не из любопытства.
– Расскажу вам все с удовольствием. Более того: я сам собирался посвятить вас в свои дела, прежде чем расстаться, и хотел заодно просить вашего совета.
И без дальнейших предисловий я рассказал охотнику, зачем еду на Илистую речку. Он выслушал меня, ни разу не перебив. По выражению его лица я понял, что у меня очень мало шансов на миролюбивое соглашение со скваттером.
– Знаете, – сказал он, когда я кончил свой рассказ, – я догадывался, что вы приехали сюда за этим. Вот почему я и сказал вам, что я не стал бы покупать эту землю у него за спиной.
– Почему? – возразил я не без некоторого беспокойства, вспомнив, что говорил мой нэшвиллский друг о щекотливом «праве первой покупки».
– Видите ли, сэр, я уже говорил вам, что с Холтом лучше не связываться, особенно в таком деле.
– Вы имеете в виду его право первой покупки?
– Нет, я говорю не о том. Холт не собирается ни предъявлять свои права, ни покупать землю по той причине, что у него нет за душой ни гроша.
– На что же он живет?
– На то же, на что и я. В наших местах очень много медведей, оленей и другой дичи. Леса полны белок, опоссумов и диких индеек. А если надоест дичь – чего со мной никогда не случается, – можно ловить рыбу. Кроме того, на своей вырубке он выращивает кукурузу.
– Ну, а как же одежда и другие необходимые вещи, которых нельзя найти в лесу?
– Одежду можно достать в Суомпвилле – выменять на шкуры или оленину. Так же и порох, свинец, кофе и табак. Ну, и виски, конечно. Его-то Холт больше всего и любит… Но скажите, сэр, – продолжал охотник, внезапно меняя тон и предмет разговора, – неужели вы поедете к скваттеру по вашему делу сейчас, ночью?
– По-видимому, я действительно выбрал неподходящий час. Об этом я и не подумал.
– Кроме того, – прибавил мой спутник, – есть еще одно обстоятельство. Если Холт не изменил своей привычке, вряд ли он будет любезен с вами в такое позднее время. Я его давно не видел, но думаю, что он так же любит выпить, как и раньше. Ведь Хик не ляжет, не приложившись к бутылке. Десять против одного, что вы его сейчас найдете вдребезги пьяным.
– Действительно, я могу оказаться в весьма неловком положении.
– Вам не следует ехать сейчас к Холту, – продолжал убеждать меня охотник. – Вы можете переночевать у меня, а с восходом солнца отправиться к нему. Утром вам будет легче с ним объясниться. Я, конечно, не могу предоставить вам большие удобства и хороший ужин, но в моем доме всегда есть кусок оленины, найдется и кофе на заварку, и ломоть-другой хлеба. И ваш конь тоже голодным не останется.
– Благодарю вас! – воскликнул я, крепко пожимая его руку. – Я принимаю ваше приглашение.
– Ну, так едем.
Мы свернули направо и, проехав около двух миль, приблизились к поляне, на которой стояла бревенчатая хижина. Это было жилище охотника.
Как оказалось, он жил совершенно один, и шесть огромных собак были единственными живыми существами, разделявшими его одиночество. Они встретили нас радостным лаем. Примитивная конюшня, рассчитанная на одну лошадь, стояла рядом с хижиной. Она была предоставлена моему скакуну. Свою клячу хозяин пустил в лес ночевать среди деревьев, к чему она уже была приучена.
Эту ночь я провел в маленькой хижине, на медвежьей шкуре. На ужин была холодная оленина, кукурузный хлеб и кофе, а после него – трубка. Но вся эта незатейливая простота более чем скрашивалась искренним радушием моего хозяина – молодого охотника Френка Уингроува.
Глава XVII. Индейское лето
Когда утром, покинув хижину моего гостеприимного хозяина, я отправился дальше по долине Илистой речки, передо мной развернулась восхитительная картина.
