последнего ремешка и пряжки, - пояснил он.
Взобравшись на обломки фургона, старик с помощью Педро
Зуриты и стражи
кое-как взгромоздился затем на лошадь.
- Вот и отлично, - сказал он и с благодарностью
добавил: - Тысячу
раз спасибо, сеньоры. Как мне повезло, что я встретил таких
честных людей, у
которых мой товар будет в целости и сохранности.
Правда, товар-то
никудышный, - сами знаете, какой у странствующего
торговца может быть
товар, но для меня каждая малость имеет значение. Очень
было приятно с вами
познакомиться. Завтра я вернусь со своим родственником,
которого я, конечно,
найду, и избавлю вас от труда хранить мое жалкое
достояние - Тут он снял
шляпу. - Adios, сеньоры, adios!
И он не спеша двинулся в путь, с некоторой
недоверчивостью косясь на
свою лошадь - виновницу всей катастрофы. Но Педро
Зурита окликнул его.
Старик натянул поводья и повернул голову.
- Поищите на кладбище, сеньор Нарваэс, -
посоветовал помощник
начальника тюрьмы. - Там найдете целую сотню Томасов
Ромеро.
- А вы, сеньор, очень вас прошу, особенно берегите
большой ящик, -
крикнул в ответ торговец.
На глазах у Генри улица опустела; жандармы
поспешили разойтись и
собравшаяся толпа тоже - уж очень сильно пекло
солнце. Ничего нет
удивительного, подумал Генри, что в интонациях
старого торговца ему
послышалось что-то знакомое. Ведь он только
наполовину испанец,
следовательно, и язык у него наполовину испанский, а
наполовину немецкий,
поскольку мать его была немка. Говорит он все-таки как
местный житель. "Ну и
обворуют его как местного жителя, если в этом тяжелом
ящике, который он
оставил на хранение в тюрьме, есть что-то ценное!"
- заключил про себя
Генри и перестал думать о происшедшем.
А в караульне, в каких-нибудь пятидесяти футах от
камеры Генри, тем
временем грабили Леопольде Нарваэса. Начало положил
Педро Зурита,
внимательно и всесторонне осмотревший большой ящик. Он приподнял
ящик за
один конец, чтобы составить себе представление о его
весе, и, найдя щель,
стал принюхиваться, точно собака, в надежде по запаху
определить, что
находится внутри.
- Оставь ты в покое ящик, Педро, - со смехом
сказал ему один из
жандармов. - Тебе же заплатили два песо за то, чтобы ты был
честен.
Помощник начальника тюрьмы вздохнул, отошел на
несколько шагов, присел,
снова посмотрел на ящик и опять вздохнул. Разговор не
клеился. Жандармы то и
дело поглядывали на ящик. Даже засаленная колода карт не
могла отвлечь их
внимание. Игра не клеилась. Жандарм, который подшучивал
над Педро, сам
теперь подошел к ящику и понюхал:
- Ничего не чувствую, - объявил он. - От
этого ящика ничем не
пахнет. Что бы это такое могло быть? Кабальеро сказал,
что в нем ценный
товар!
- Кабальеро! - фыркнул другой жандарм. - Папаша
этого старика скорее
всего торговал жареной рыбой на улицах Колона, и дед его
небось тоже. Все
эти вруны-нищие утверждают, будто они прямые потомки
конкистадоров.
- А почему бы и нет, Рафаэль? - парировал Педро
Зурита. - Разве все
мы не их потомки?
- Само собой, - поспешил согласиться Рафаэль.
- Конкистадоры
перебили немало народу.
- И стали предками тех, кто выжил, - докончил за
него Педро. Все
расхохотались. - А знаете, я, пожалуй, готов отдать одно из
этих двух песо,
только бы узнать, что в ящике.
- А вот и Игнасио! - воскликнул Рафаэль,
приветствуя вошедшего
тюремщика, опухшие глаза которого были явным
доказательством того, что он
только-только встал после сиесты
[9]
. - Ему ведь не платили
за то, чтобы он
был честным. Иди сюда, Игнасио, удовлетвори наше
любопытство и скажи нам,
что в этом ящике.
- А я почем знаю? - ответил Игнасио, хлопая
глазами и глядя на
предмет всеобщего внимания. - Я только сейчас проснулся.
- Значит, тебе не платили за то, чтобы ты был
честным? - спросил
Рафаэль.
- Всемилостивая матерь божья, да кто же мне станет
платить за
честность! - воскликнул тюремщик.
- В таком случае возьми вон там топор и вскрой
ящик, - довел свою
мысль до конца Рафаэль. - Мы этого сделать не можем:
ведь Педро должен
поделиться с нами своими двумя песо, значит, нам
тоже заплатили за
честность. Вскрывай ящик, Игнасио, а не то все мы помрем от
любопытства.
- Мы только посмотрим, только посмотрим, - в
волнении пробормотал
Педро, когда Игнасио поддел одну из досок острием топора.
- Потом мы снова
закроем ящик и... Да просунь лее туда руку, Игнасио! Ну, что
там такое, а?..
На что похоже?
Игнасио долго дергал и вытягивал что-то; наконец,
показалась его рука,
в которой был зажат картонный футляр.
- Ага! Доставай аккуратно: ведь придется
обратно класть, -
предупредил его Педро.
Когда футляр и бесчисленные обертки были сняты,
жандармы увидели
большую бутылку с рисовой водкой.
- Вот так упаковка! - в изумлении пробормотал Педро.
- Должно быть,
очень хорошее виски, раз его хранят с такими
предосторожностями.
- Американское! - вздохнул другой жандарм. -
Только один раз в
Сантосе мне довелось попробовать американского виски.
Замечательная штука!
Такая у меня сразу появилась от него храбрость, что я
выскочил прямо на
арену во время боя быков и с голыми руками бросился на
разъяренного быка.
Правда, бык меня сшиб, но на арену-то я все-таки прыгнул!
