насыщенной сентиментальностью и бурными страстями,
свойственными обитателям
Латинского Нового Света, то этим человеком Судьба
предназначила быть
Френсису Моргану, и притом весьма скоро.
Однако сам Френсис Морган пребывал в ленивом
неведении относительно
того, что в мире что-то для него готовится, и едва ли был
готов встретить
надвигавшиеся события. Поздно засидевшись за бриджем, он
поздно начинал свой
день. За поздним пробуждением последовал поздний завтрак из
фруктов и каши;
покончив с ним, Френсис направился в библиотеку -
строго, со вкусом
обставленную комнату, откуда его отец в последние годы
жизни руководил
своими обширными и многообразными делами.
- Паркер, - обратился Френсис к камердинеру,
который служил еще его
отцу, - ты не замечал признаков ожирения у Р. Г. М. в
последние годы его
жизни?
- О нет, сэр, - отвечал тот со всей
почтительностью хорошо
вышколенного слуги, но невольно бросая беглый
оценивающий взгляд на
великолепную фигуру молодого человека. - Ваш батюшка, сэр,
всегда отличался
стройностью. Фигура у него никогда не менялась; он был
широкоплечий, с
могучей грудью, и хоть широковат в кости, но талия, сэр, у
него была тонкая,
всегда тонкая. Когда его обмыли, сэр, и положили на стол,
многие молодые
люди в нашем городе могли бы устыдиться своей фигуры. Он
всегда тщательно
следил за собой, сэр, - я имею в виду все эти упражнения,
которые он делал
в постели, полчаса каждое утро. Ничто не могло заставить
его отступить. Он
называл это своим культом.
- Да, фигура у отца была редкостная, - рассеянно
произнес молодой
человек, глядя на биржевой телеграф и несколько
телефонных аппаратов,
установленных еще его отцом.
- Совершенно верно, - убежденно подтвердил Паркер. -
Ваш батюшка был
строен, как аристократ, несмотря на широкую кость, могучие
плечи и грудь. И
вы это унаследовали, сэр; только вы еще лучше.
Молодой Френсис Морган, унаследовавший от своего отца
не только статную
фигуру, но и немало миллионов, безмятежно развалился в
широком кожаном
кресле и вытянул ноги - совсем как могучий лев в клетке,
не знающий, куда
девать свои силы. Развернув утреннюю газету, он
остановился взглядом на
заголовке, извещавшем о новом оползне на Кьюлебрском
участке Панамского
канала.
- Хорошо, что мы, Морганы, не склонны к
полноте, - позевывая,
произнес он, - не то ведь я мог бы и растолстеть от такой
жизни... Правда,
Паркер?
Престарелый камердинер, не расслышав, смущенно
посмотрел на своего
хозяина.
- О да, сэр, - поспешно сказал он. - То есть я
хочу сказать: нет,
сэр. Вы сейчас в наилучшей форме.
- Ничего подобного, - убежденно заявил молодой
человек. - Я, может,
и не разжирел, но безусловно пообмяк... А, Паркер?
- Да, сэр... То есть нет, сэр, - я хотел сказать:
нет, сэр. Вы все
такой же, каким вернулись из колледжа, три года назад.
- И решил, что безделье - мое призвание, -
рассмеялся Френсис. -
Паркер!
Паркер почтительно вытянулся. Однако хозяин его
уже погрузился в
глубокое раздумье, словно решая проблему первостепенной
важности, а рука его
то и дело принималась теребить топорщившиеся усики,
которые он с некоторых
пор стал отращивать.
- Паркер, я намерен съездить на рыбную ловлю.
- Да, сэр.
- Я велел прислать несколько складных удочек.
Пожалуйста, составь их и
принеси сюда - я хочу их осмотреть. Мне думается, что
уехать недельки на
две куда-нибудь в лес - самое для меня полезное. Если я
этого не сделаю,
то, несомненно, начну толстеть и опозорю весь наш род. Ты
ведь слышал про
сэра Генри? Старого оригинала сэра Генри, пирата и
головореза?
- Да, сэр. Я читал о нем, сэр.
Паркер уже стоял в дверях и только ждал той
минуты, когда
словоохотливость молодого хозяина иссякнет, чтобы
отправиться по его
поручению.
- Да, гордиться тут нечем - подумаешь, старый пират!
- О нет, сэр, - запротестовал Паркер. - Он ведь был
губернатором на
Ямайке и умер в почете.
- Счастье еще, что его не повесили, -
расхохотался Френсис. - В
сущности говоря, только он один и позорит наш род, который
сам же основал.
Но я вот что хотел сказать: я очень тщательно
просмотрел все, что его
касается. Он весьма заботился о своей фигуре и, слава богу,
до самой смерти
сохранил тонкую талию. В этом отношении он оставил нам
хорошее наследство. А
вот сокровища его мы, Морганы, так и не нашли;
впрочем, тонкая талия,
которую он нам завещал, дороже всех рубинов. Родовая черта,
- говоря языком
биологов, которому научили меня профессора.
Наступила долгожданная пауза, и Паркер осторожно
выскользнул из
комнаты, а Френсис Морган погрузился в изучение газетной
статьи о Панаме, из
которой он выяснил, что канал будет открыт для судоходства,
по-видимому, не
раньше, чем через три недели.
Зазвонил телефон, и с помощью электрических нервов
современной высокой
цивилизации Судьба сделала первую попытку протянуть
свои щупальца и
добраться до Френсиса Моргана, который сидел в эту
минуту в библиотеке
особняка, выстроенного его отцом на Риверсайд-драйв.
- Но, дорогая мисс Каррузерс, - запротестовал он в
трубку. - Что бы
там ни было, это просто временный ажиотаж. "Тэмпико
петролеум" в полном
порядке. Это не спекулятивные бумаги, а вполне надежное
помещение капитала.
Держите их. Держите крепко... Все дело, наверно, в том,
что какой-нибудь
фермер из Миннесоты приехал в Нью-Йорк и решил купить
пакета два акций
