заражены чумой - ведь все остальные лошади у плантатора
издохли.
- Мне еще ни разу не приходилось бывать в таком месте,
где деньги были
бы бессильны, - возразил Френсис.
- По-твоему, за деньги и в аду можно напиться, -
заметил Генри.
Леонсия захлопала в ладоши.
- Право, не знаю, - в тон ему ответил Френсис. - Я
там не бывал.
Леонсия снова захлопала в ладоши.
- И все-таки я думаю, что доллары сослужат мне
службу и здесь, в
джунглях. Я даже намерен сейчас же попытать счастья, -
продолжал Френсис,
отвязывая мешок с деньгами от седла Леонсии. - А вы
поезжайте дальше.
- Но мне-то вы должны сказать, что вы затеяли! -
потребовала Леонсия.
Она перегнулась к Френсису с седла, и он стал шептать ей
что-то на ухо;
девушка засмеялась, а Генри, беседовавший с Энрико и его
сыновьями, услышав
ее смех, втайне обозвал себя ревнивым дураком.
Прежде чем деревья скрыли от них Френсиса, они
увидели, что он достал
блокнот и карандаш и стал что-то писать. То, что он написал,
было кратко, но
выразительно - просто цифра "50". Вырвав
листок, Френсис положил его
посредине тропинки на самом виду и придавил серебряным
долларом. Отсчитав
еще сорок девять долларов из мешка, он разбросал их
неподалеку от записки и
бегом кинулся догонять своих спутников.
Аугустино, жандарм, который больше помалкивал,
когда был трезв, а
выпив, начинал многословно доказывать, что молчание -
золото, шел впереди
всех, нагнув голову, словно вынюхивая следы зверя и
зорко поглядывая по
сторонам. Вдруг он заметил листок бумаги и на нем -
серебряный доллар.
Доллар он взял себе, а записку вручил начальнику полиции.
Торрес заглянул
через плечо шефа, и они оба увидели таинственную цифру
"50". Начальник
полиции бросил бумажку на землю, не обнаружив в ней ничего
интересного, и
хотел продолжать погоню, но Аугустино поднял листок и стал
раздумывать, что
бы могла означать цифра "50". Он все еще
пребывал в раздумье, когда
послышался громкий возглас Рафаэля. Тут уж Аугустино
смекнул, в чем дело:
значит, Рафаэль нашел еще доллар; и если поискать как
следует, то где-то
здесь можно найти пятьдесят таких монет. И, швырнув
бумажку, он мигом
опустился на четвереньки и стал искать. Остальные
жандармы тотчас
последовали его примеру. В общей свалке никто и внимания
не обращал на
Торреса и начальника полиции, которые тщетно сыпали
проклятиями, требуя,
чтобы отряд двинулся дальше.
Когда выяснилось, что уже никто ничего больше не
находит, жандармы
решили подсчитать, сколько они подобрали монет. Оказалось -
сорок семь.
- Тут где-то должно быть еще три доллара! -
воскликнул Рафаэль; и все
жандармы снова распластались на земле и принялись за поиски.
Прошло еще пять
минут, пока были найдены недостающие три монеты. Каждый
сунул в карман то,
что ему удалось подобрать, и все послушно двинулись
вслед за Торресом и
начальником полиции.
Они прошли примерно с милю, когда Торрес увидел на
земле блестящий
доллар и попытался втоптать его в грязь, но острые, как
у хорька, глаза
Аугустино успели заметить это, и его проворные пальцы быстро
извлекли монету
из мягкой сырой земли. Теперь его товарищи уже по опыту
знали, что где один
доллар, там есть и еще. Отряд остановился, и, как ни грозили
и ни упрашивали
начальники, жандармы тотчас рассыпались по лесу и принялись
обшаривать землю
вправо и влево от тропинки.
Висенте, с круглым, как луна, лицом, похожий больше
на мексиканского
индейца, чем на майя или панамского метиса, первый
напал на след. Все
жандармы мигом окружили его, точно свора собак -
дерево, на которое они
загнали опоссума. Сходство усиливалось тем, что и
Висенте стоял около
дерева. Оно было без макушки, гнилое и дуплистое, футов
двенадцати в высоту
и примерно четырех в обхвате. На середине его было дупло
- над ним висел
приколотый колючкой такой же листок бумаги, как и тот, что
они нашли раньше.
На листке было написано "100".
Началась драка, продолжавшаяся несколько минут,
с полдюжины рук
отталкивали одна другую: каждому хотелось первым залезть в
дупло и добраться
до сокровища. Но дупло было глубокое, и руки не доставали до
его дна.
- Давайте срубим дерево, - закричал Рафаэль,
постукивая тыльной
стороной своего мачете по коре, чтобы определить, где
кончается дупло. -
Свалим его все вместе, потом сосчитаем деньги, которые там
найдем, и поделим
поровну.
Услышав это, начальство совсем рассвирепело, а шеф
пригрозил, что, как
только они вернутся в Сан-Антонио, он сошлет их всех в
Сан-Хуан на съедение
сарычам.
- Но мы пока еще, благодарение богу, не вернулись в
Сан-Антонио, -
промолвил Аугустино, срывая печать молчания, сковывавшую
его уста в минуты
трезвости, и изрекая очередную мудрость.
- Мы люди бедные и поделимся по-честному, -
заявил Рафаэль. -
Аугустино прав: благодарение богу, мы еще не в
Сан-Антонио. Этот
богач-гринго за один день рассыпал на своем пути куда
больше монет, чем мы
заработали бы на службе за целый год. Я, например, стою за
революцию, чтобы
у всех было много денег.
- И чтоб вожаком был богатый гринго, - добавил
Аугустино. - Если он
и дальше будет вести нас по дороге, усыпанной серебром, я
готов идти за ним
хоть всю жизнь.
- И я тоже, - подтвердил Рафаэль. - А если эти,
- и он мотнул
головой в сторону Торреса и начальника полиции, - не дадут
нам собрать то,
что боги нам послали, то пусть отправляются в преисподнюю,
ко всем чертям.
