Книга Сердца трех, страница 49. Автор книги Джек Лондон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сердца трех»

Cтраница 49

неправ. Мертвый лев лучше живой собаки. Иди,  возрожденный сын мой, ты

свободен!

Но когда пеон по знаку метиски стал подниматься с колен. Слепой судья

вдруг остановил его:

- Скалки мне, о человек, который только сегодня сделался человеком,

что было первопричиной всех твоих бед?

- О Справедливый, мое слабое сердце жаждало любви женщины смешанной

крови из tierra caliente. Сам я уроженец этих гор. Ради  нее я задолжал

плантатору две сотни песо. А она взяла деньги и сбежала с другим. Я же

остался рабом у плантатора. Он неплохой человек, но  ведь он все-таки

плантатор. Я трудился, терпел побои и страдал целых пять  лет, а долг мой

теперь возрос до двухсот пятидесяти песо; у меня же ничего нет, только кожа

да кости, прикрытые жалкими лохмотьями.

- А она очень была хороша, эта женщина? - мягко спросил Слепой судья.

- Я с ума сходил по ней, о святой человек. Теперь мне уже не кажется,

что она была так хороша собой. Но тогда она казалась мне прекрасной. Любовь

к ней, точно лихорадка, сжигала мне сердце и мозг и превратила меня в раба.

А она сбежала от меня в первую же ночь, и с тех пор я никогда ее не видел.

Пеон ждал, стоя на коленях, склонив голову, а Слепой разбойник, к

общему удивлению, глубоко вздохнул и, казалось, забыл обо всем на свете. Его

рука непроизвольно легла на голову метиски и погладила ее  черные блестящие

волосы.

- Женщина... - заговорил он так тихо, что голос его, чистый и

звонкий, как колокольчик, сейчас был не громче шепота.  - Вечно женщина,

прекрасная женщина! Все женщины прекрасны... для мужчины. Они любили наших

отцов; они произвели нас на свет; мы любим их; они производят на свет наших

сыновей, чтобы те любили их дочерей и называли девушек прекрасными, - так

всегда было и всегда будет, пока на земле существует человек и человеческая

любовь.

Глубокое молчание воцарилось в пещере, а Суровый  судья погрузился в

свои думы. Наконец, красавица метиска ласково  дотронулась до него и

заставила вспомнить о пеоне, все еще стоявшем перед ним на коленях.

- Вот мой приговор, - сказал слепец. - Ты получил  немало ударов.

Каждый удар по твоему телу уже был достаточной расплатой за долг плантатору.

Ты свободен. Иди. Но оставайся в горах и в следующий раз  полюби женщину с

гор, раз уж ты должен любить женщину и раз без женщины  вообще невозможна

жизнь мужчины. Иди, ты свободен. Ты ведь наполовину майя?

- Да, я наполовину майя, - пробормотал пеон. - Мой отец - майя.

- Вставай и иди. И оставайся в горах с твоим  отцом-майя. Tierra

caliente - не место для человека, рожденного в  Кордильерах. Плантатора же

твоего здесь нет, а потому мы и не можем судить его.  Плантатор есть

плантатор. Его друзья могут считать себя свободными.

Суровый судья чего-то ждал, ждал и Генри, а затем без приглашения

шагнул вперед.

- Я тот самый человек, - храбро заявил он, -  который был приговорен

к смерти за убийство, но я не совершал его. Убитый - родной дядя любимой

мною девушки, и я женюсь на ней, если здесь в Кордильерах, в этой пещере,

действительно царит справедливость.

Но начальник полиции перебил его:

- Двадцать человек были свидетелями того, как он  грозил дядюшке этой

сеньоры, что убьет его. А через час мы застали этого  гринго возле еще

теплого трупа.

- Он правду говорит, - подтвердил Генри. - Я действительно угрожал

тому человеку - нам обоим бросилось в голову вино и  горячая кровь. И

жандармы действительно наткнулись на меня, когда я стоял возле еще теплого

тела. Но я не убивал его. И я не знаю, представить  себе не могу, чья

трусливая рука под покровом темноты всадила ему нож: в спину.

- Встаньте оба на колени, чтобы я мог допросить  вас, - приказал

Слепой разбойник.

Долго вел он допрос своими чуткими, пытливыми пальцами. Долго скользили

они по лицам обоих мужчин; слепец щупал и пульс - и все-таки не мог прийти

ни к какому выводу.

- В этом деле замешана женщина? - напрямик спросил он Генри Моргана.

- Да, прекрасная женщина. Я люблю ее.

- Это хорошо, что любовь так сильно задела твое сердце, ибо мужчина,

которого не ранит любовь к женщине, - только  наполовину мужчина, -

снисходительно заметил Слепой судья. И, обращаясь к начальнику полиции,

добавил: - Вот твоего сердца не ранила женщина, однако  тебя тоже что-то

гнетет. Что же до этого человека, - он указал на Генри, - то я не думаю,

чтобы одно только чувство к женщине ранило его сердце. Быть может, отчасти

ты повинен в этом, а отчасти та злоба, которая побуждает его злоумышлять

против тебя. Встаньте оба. Я не могу рассудить вас. Но есть такое испытание,

которое дает непогрешимый ответ: это испытание Змеи и Птицы. Оно столь же

непогрешимо, как непогрешим сам бог, ибо так он восстанавливает истину. Вот

и Блэкстон говорит, что испытание божьим судом помогает восстановить истину.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В самом центре владений Слепого разбойника была котловина футов десяти

глубиной и тридцати в диаметре, которая вполне могла бы служить крошечной

ареной для боя быков. Эта впадина с ровным дном и  отвесными стенами

образовалась естественным путем и была столь совершенным творением природы,

что  человеку почти и рук не пришлось прикладывать, чтобы довести это

совершенство до конца. Разбойники в длинных холщовых рясах, плантаторы и

жандармы - все были тут, кроме Сурового судьи и метиски; все стояли на краю

котловины, точно зрители, собравшиеся на бой быков или сражение гладиаторов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация